Последний полет Прогресса
Шрифт:
Раздался пронзительный крик, затрещал характерным переливом БУК-74, превращая кресло, где я только что находился, в кучу обугленного пластика, но я уже катился по полу, поливая на звук зарядами из бластера. В воздухе появилось несколько кровоточащих отверстий, струя света "семьдесят четвертого" переместилась на потолок, перемалывая панели, и затухла. Один готов. Интересно, сколько же их еще?
Кто-то чертыхнулся, налетев на пластиковый угол дивана. Дилетанты! Сместив прицел КОЗ-971, я несколько раз нажал на спуск. Мимо. Противник теперь вел себя гораздо умнее, ничем себя не выдавая. Пока мы в равных условиях -
И тут меня осенило! Ну конечно же! Как я сразу не догадался?
– Включить систему пожаротушения!
Из десятков форсунок в потолке полетели хлопья пены, моментально облепившей стены, пол, мебель, меня и злоумышленника. Теперь я получил отличную возможность прицелиться в огромный бесформенный сгусток противопожарной пены, что я и сделал. Гость еще не понял, что произошло, а остатки заряда батареи бластера изрешетили и пену, и антиоптический костюм, и самого противника. 2:0 в мою пользу. Однако, партия.
– Комиссар-майор Андреевских! Душегуб и кровопийца!
– внезапно прогремел из-за разбитого окна голос, многократно усиленный мегафоном.
– Революционным Советом Союза за Свободу Инопланетных Миров, за пособничество в уничтожении народов Андрадора и Лентиса-2, вы приговариваетесь к смерти!
Забавно. А мне только сегодня говорили, что приговорить к смерти может лишь трибунал. Скользя по пене, я подобрался к окну, и осторожно выглянул на улицу. Увиденная картина заставила меня вздрогнуть от ужаса. Там, в свете фонаря, возле грузового флаера "ГАЗель", стояли двое, причем один из них держал на плече тяжелый гравидеструктор с рентгеновизорным прицелом. Вот же черт! Теперь мне гарантировано конец! Одного залпа из этой пушки хватит, чтобы снести половину моего дома, и меня впридачу!
А ССИМ, похоже, пользуется неслабой поддержкой высших армейских чинов. Иначе откуда у них такие костюмы и оружие, вообще запрещенное ввозу на миры класса "5-"?
– Сдаюсь!
– крикнул я, выбрасывая в окно бесполезный на таком расстоянии, да и разряженный КОЗ-971.
– Я осознал, обещаю исправиться!
– Еще скажи, что ты больше не будешь, - усмехнулся человек с мегафоном.
Гравидеструктор зажужжал, накапливая энергию для залпа, в нутре его дула замерцал бледно-голубой, набирающий размер, сгусток. Черт побери, я ж в самом деле больше не буду! И не потому что не хочу, а потому что негде!
Разряд вырвался из ствола пушки, и, продолжая набирать размер, устремился к зданию. Все же эти террористы редкостные болваны! А их покровители, снабдившие радикалов таким мощным оружием - еще большие недоумки! Обеспечить-то обеспечили, а вот пользоваться им не научили. Сам стрелок тоже, похоже, стрелял из гравидеструктора такой мощности впервые - сильная отдача покачнула канонира, и заряд ушел гораздо выше, чем он целился, срезав перекрытия первого этажа, часть кровли, и сделав в доме отверстие диаметром метров в пять.
– Вот придурок, - усмехнулся я, отряхиваясь от пепла.
Точно кабздец. Только не мне, а им. Теперь пушке понадобится несколько минут, чтобы накопить энергию для следующего выстрела. Ногой подтянув к себе БУК-74 мертвого террориста, я положил ствол на подоконник, и дал длинную очередь по противнику. Неудачливый
– Майор, не стреляй!
– крикнул боевик.
– Я сдаюсь!
– Ага, - процедил я сквозь зубы.
– Еще скажи, что больше не будешь. Ну же, высунись, падлюка.
Но противник высовываться не спешил, прекрасно понимая, что стрелять в Академии учат намного лучше, чем... ну, где их там учили? Да и черт с ним! В Академии, кроме прочего, учат еще и пользоваться головой! Я сместил коллиматор прицела на крышку контейнера топливных элементов фургона, и утопил гашетку. Флаер задрожал от перестука лучей, прошивающих его топливный отсек. Конечно, корпуса водородных топливных элементов были рассчитаны на падение флаера или столкновение с другой машиной, но долго противостоять боевому бластеру оболочка батарей не могла, и уже через несколько выстрелов кислородно-водородная смесь вспыхнула, окутав машину огненным шаром, подбросив ее на десяток метров вверх, и разлившись по дороге огненной рекой.
Последний, оставшийся в живых бандит, объятый пламенем, отчаянно вопя, выскочил из канавы и начал кататься по пластику тротуара, стараясь сбить красные цветки, пожирающие его плоть. Сжалившись, я поймал его в треугольнике прицела, и нажал на крючок, но последовал только сухой щелчок - батарея иссякла. Не повезло... что же, сам виноват.
– Связаться с дежурной частью Комиссариата, - повернулся я к компьютеру.
– И со страховой компанией.
В самом деле, зря я, что ли, платил им взносы вот уже более двадцати лет? Доложив от происшествии в Комиссариат, и получив мотивированный отказ от возмещения ущерба от страховой компании, я одел тапочки, и вышел на улицу, где в свете догорающего флаера отыскал свой КОЗ-971 и вставил в рукоятку целую батарею. Теперь регламент соблюден полностью.
Когда в небе показались два десантных скутера Комиссариата, я уже доедал третий бутерброд, запивая его "Тархуном". С высоты птичьего полета, должно быть, открывался совершенно потрясающий вид на полуразрушенный дом, издали больше похожий на пончик, и дымящиеся обломки фургона. Заложив крутую дугу, скутеры приземлились на лужайке. Из машин высыпали десантники с оружием наперевес, встали в две шеренги, лицом друг к другу, башни с плазменными пушками грозно обвели окрестности, и, наконец, по трапу спустился сам комиссар-генерал.
Признаться, появления главы Совета я никак не ожидал. Что за напасть? Встречаюсь с ним уже второй раз за сутки, и оба раза я в крайне непотребном виде - то похмельный после перелета с Хирона, то вообще в грязной, измятой рубашке в мокрых пятнах от пены, закатанными до колен штанах и домашних тапочках.
– Здравия желаю, - произнес я, принимая некоторое подобие стойки "смирно".
– Виделись уже, - отмахнулся Виктор Павлович.
– Да, недооценил я этих негодяев...
– Самое любопытное, - заметил я.
– Они точно знали, что я участвовал в Экспедициях на Андрадор и Лентис-2, и точно знали, что я дома. Не говоря о том, что они знали мой адрес. Похоже, где-то в Комиссариате утечка.