Последний Пожиратель-2. Рождественский переполох

Щербинина Зоя

— Драсько такой молодец, — пискнула Гермиэля, а сам Драсько удивленно посмотрел на нее и на Фирася.

— Испортил мне сына, — вздохнул Олесь. — А я говорил, я предупреждал, что добром это не кончится. Надо было его к кому-нибудь другому отправить.

— Олесик, а ты и впрямь брата на порог не пустил? — тихо проговорила Нелли. — А говорил — разругались.

— Ну вот как не пустил, так сразу же и разругались, — проворчал Фирась.

— Фирась, так то летом было! А тут — зимой, да в лес, на мороз.

В хате повисла тишина. Олесь

с Фирасем сверлили друг друга гневными взглядами, Нелли беспомощно переминалась с ноги на ногу, Белла неуверенно крутила в руках палочку, будто раздумывая, не заставить ли Фирася силой переменить решение. Драсько потупил взгляд и рассматривал теперь свои ноги. Гермиэля не знала, что и думать: с одной стороны старшие Малфюки и Белла — особенно Белла — принесли ей немало горя, но с другой стороны это были родители Драська. Да если бы и не были — негоже выгонять людей на улицу в такой трескучий мороз.

— Дядечка Фирасечка, — тихо сказала она, и все повернулись на звук голоса. — Нехорошо их на улицу выставлять. Тем более перед святым праздником. Пожалуйста, не выгоняйте их.

Драсько от услышанного потерял дар речи. Нет, он знал, что Грейнджеренко добрая, но чтоб настолько — даже не догадывался.

— Ты хорошо подумала, Гермиэленька? — ласково спросил Фирась. — Я знаю, что эти трое тебе сделали. Уж не слишком ли ты добра к ним?

— Может и слишком, — согласилась Гермиэля. — Но это ваш брат и невестка, это родители Драська. Тем более, что пани Малфюк права, это семейный праздник.

— Грейнджеренко, — слабо произнес Драсько охрипшим от долгого молчания голосом.

— Спасибо, пани Грейнджеренко, — в голосе Нелли было ровно столько тепла, сколько она вообще могла испытывать к простачке Гермиэле.

— Я пойду, наверное, — так же тихо сказала Гермиэля и повернулась к выходу.

— Никуда вы, пани Грейнджеренко, не пойдете, — усмехнулся в усы Фирась. — В доме-то эта троица осталась, но кто будет сидеть за праздничным столом — решаю я. Так что вы трое, идите в комнату Драська и сидите там. А мы пока с племянничком и Гермиэленькой пообедаем. Очень уж у пани Грейнджеренко знатные пляцки. Таких пляцков никто в Волшебных Вуйках не делает.

Олесь, Нелли и Белла побрели в комнату, а Гермиэля наконец-то поставила на стул корзину с пляцками.

— Дядечка Фирасечка, может хоть пляцков им дадим? — предложила она.

— Дал бы я им пляцков, да не тех, что пекут, — проворчал Фирась. — Ох, каких бы я им пляцков дал, гостям этим столичным. Век бы не забыли.

Драсько уселся за стол и нахмурился.

— Когда они вообще успели тут появиться?

— Да вот, как ты ушел, так и явились. Не успела за тобой дверь захлопнуться, а они уже тут как тут, голуби сизокрылые. Ух, жаль Гермиэля не дала мне их к чертям лысым в лес отправить. Сейчас как раз мороз, черти в спячке. Вот бы кто провалился в нору к чертям. Они спросонья знаете, какие лютые.

Драська передернуло.

— Вы, пан Фирась, может и оскорблены, но это

еще и родители Драська, — Гермиэля подняла вверх указательный палец.

— И то правда, — вздохнул Фирась.

— Да что мы вообще о них говорим, — проворчал Драсько. — Давайте пляцки есть. Дядя, ты говорил, у тебя мед оставался.

— Полный погреб, — довольно пригладил усы Фирась, — со сметаной пляцки хороши, а с медом еще краше будут.

— Вот именно, — воодушевленно заерзал на стуле Драсько. Фирась усмехнулся и откинул крышку погреба.

— Драсько, все нормально? — шепотом спросила Гермиэля, как только чуб Фирася скрылся в подвале.

— Спасибо тебе, Гермиэля, — так же тихо ответил Драсько. — Я не знаю, что бы делал без тебя. С одной стороны Фирась, который намного лучше моего отца. Но и родителей на мороз выставлять нехорошо. Хотя… Ты видела, какие они.

— Какие есть, — строго произнесла Гермиэля, — других у тебя нет и не будет.

Драсько понимающе кивнул. Он помнил, что Грейнджеренко что-то наворотила с памятью своих родителей во времена противостояния с Мореным. Видимо, она перестаралась, потому что никто теперь не мог помочь снять ее заклинание. Грейнджеренки были живы и здоровы, но Гермиэлю они не знали. Драсько прекрасно понимал, почему тема родителей была такой острой для нее.

— Малфюк, ты же понимаешь, — тихо произнесла она, — я сделала это потому, что знаю, как бы ты себя чувствовал.

— А вот и медок, — донесся из подвала голос Фирася, и на полу появился кувшин меду. Вскоре и сам Фирась поднялся из подвала и отряхнул от пыли усы.

— Ну, нашептались? — усмехнулся он. — Знаю, что шептались, и не оправдывайтесь. Я бы Олесика ни в жизнь не выгнал. Болван он, и болван редкий. Но это мой брат. И я бы ни за что не поступил с ним так, как он со мной.

— А ну как он бы ушел? Ты же знаешь, каким гордым он может быть.

— А ты знаешь, что я характерник, так что дальше двора он бы у меня не ушел, — рассмеялся Фирась и обмакнул пляцок в мед.

========== Часть 4 ==========

К вечеру Гермиэля разжалобила Фирася окончательно и уговорила его позволить Малфюкам выйти к столу.

— Дяденька Фирасенька, — нараспев приговаривала она, подвигая к нему еще пляцок, — ну чего ж они голодными будут сидеть? Пускай хоть бограча поедят.

— Твоего бограча, — Фирась недовольно нахмурился. — Ну да ладно. Драсько, зови наших гостей, кормить будем.

Драсько кивнул и побрел в комнату, где сидели изгнанники.

— Матушка? Отец? Вуйна? К столу, — произнес Драсько, немного робея. Он слабо представлял себе, как они будут все вместе ужинать, особенно каково будет Грейнджеренко в присутствии вуйны Беллы. Однако когда они вышли в комнату, Драська уже ждал сюрприз.

— Драсько, мне уже, наверное, домой пора, — с ласковой улыбкой сказала Гермиэля, как только они принялись рассаживаться за столом. — Доброго вечера вам, пан Малфюк, пани Малфюк и пани Лесторжинская.