Последний пожиратель греха
Шрифт:
— Это я, сэр, — робко сказала я, боясь, что он сейчас пошлет гром с неба, и вся долина узнает, что я пришла сюда против повеления Брогана Кая.
— А как вас именуют?
— Не посмею сказать, сэр.
Он подошел ближе в воде. — Судя по голосу, ты — дитя. — Он вытянул шею, всматриваясь. — Не та ли ты девочка, которая убегала от меня у водопада?
Я пригнулась еще ниже, лицо горело, сердце громко стучало. Он выведывал все, как охотничья собака. Что же мне, солгать ему, чтобы запутать следы? Но он заговорил первым.
—
— Я не могу!
— Не можешь или не хочешь? — переспросил он.
— Не могу.
— А что тебе мешает? — Он подошел ближе, почти стоя в воде, поворачивая голову и стараясь меня увидеть.
— Не ищите меня, пожалуйста! Пожалуйста!
— Ты боишься Бога?
— Да! — Я съежилась, опустила голову и закрыла лицо руками.
— Страх Господень — начало мудрости.
Дрожа, я приподняла голову и сквозь ветки посмотрела туда, где он стоял. Я так страстно жаждала услышать то, что он пришел сказать нам, но в то же время ужасно боялась, потому что знала, что недостойна.
— Я хочу прийти к вам. Но не могу. Еще не могу.
— Не жди. Никогда не знаешь, что произойдет завтра.
— Мне надо сначала найти пожирателя грехов.
— Кого? Что ты сказала?
Всхлипывая, я стала пятиться назад. — Пожалуйста, не смотрите на меня, чтобы не умереть мне!
— Дитя...
— Пожалуйста, не призывайте на меня молнию!
— Но я же не Бог. — Он сказал еще что-то, но я не расслышала. Он опустил голову, на секунду мне даже показалось, что он плачет. Я решила немедленно уйти. Как только я зашла в лес, кто-то схватил меня сзади и развернул на месте.
— Я тебя там видел, — сказал Броган Кай, его темные глаза сверкали, как горящие угли. — Против меня, значит, идешь. Папу своего не слушаешь. — Он ударил меня, но при этом держал за плечо, иначе я бы упала.
— Я не...
— Врешь! — Он снова ударил меня, на этот раз сильнее — я почувствовала во рту вкус крови. — Обманщица! Дрянь! Это ты на нас все это навлекла!
— Нет! — Я попыталась вырваться и закричала. Он сдавил мне горло, заглушив звук.
— Кади! — Откуда-то сверху раздался голос папы. — Кади, где ты?!
Кай наклонился надо мной, горячо дыша мне в лицо. — Еще раз придешь сюда, я тебя убью. Клянусь своей душой. Лучше пусть одна умрет, чем все страдать будут. — Его рука сильнее сжала мне горло, перекрыв дыхание. Я тут же стала погружаться куда-то во мрак. Он отпустил меня и быстро исчез в лесу.
— Кади!— Уже через несколько секунд папа был рядом и держал меня за плечи. — Кто это сделал? Кто это сделал?
Плача, я вцепилась в его рубашку. Горло болею так сильно, что я едва могла дышать, не говоря уже о том, чтобы что-то сказать. Впрочем, у меня и смелости бы не хватило. Я никогда не видела у папы такого выражения лица. В его глазах была сама смерть, а за ней ад. — Это тот чужак, да?
— Нет, — с трудом
Папа посмотрел вниз, в нижнюю часть долины, и отбросил эту мысль. Было понятно, что этот человек никак не мог так быстро прийти сюда, а потом моментально вернуться на берег. Папа снова посмотрел на меня. — Это то существо, с которым ты дружбу водишь?
Существо? Что он имел в виду? О каком существе он говорил? У меня кружилась голова, темнело в глазах, я чувствовала сильную боль. Я закрыла глаза и стала куда-то проваливаться.
Папа взял меня на руки и понес домой. — Беги за Гервазе Одара, — я услышала, как он сказал с порога.
Смутно, как сквозь туман, я увидела маму, которая встала из-за прядильного станка. — Что случилось?
— Женщина, делай, что тебе говорят, а то еще одного ребенка потеряешь!
Больше я ничего не слышала.
– 9 -
— Кади, выпей-ка. Давай-ка, детка, выпей это. Вот и хорошо!
Горло сильно болело.
— Скажи мне, что ж это с тобой случилось, миленькая. Скажи мне, я ж Гервазе, я друг тебе. — С этими словами она положила мне на лоб холодный мокрый кусок ткани и нежно улыбнулась.
— Не он это, — прошептала я хриплым голосом. Мне было больно говорить, но надо было сказать ей все. — Не человек Божий это сделал.
— Мы знаем, миленькая. Он ведь не сходил с того места у реки. — Она продолжала промакивать мне лицо. — Так кто ж это сделал, скажи мне?
Если я скажу ей, она скажет папе, а папа, наверно, решит что-то делать. Может попытаться. Если я скажу, будет нечто ужасное, и по моей вине. Я посмотрела в сторону, чтобы не видеть всезнающего взгляда Гервазе Одара.
— Тебе ж бояться-то нечего, Кади. Мне-то можно сказать, что с тобой было.
Нечего бояться? Как не бояться человека, который в своих руках едва ли не всю власть держит? Перед волей Брогана Кая склонялись все и делали то, что он говорил. Кроме меня: я просто не думала, что делала.
И Фэйгана.
Фэйган!А как он? Я же не видела его уже несколько дней.
— Милая, успокойся теперь. Ложись, отдохни чуток.
— Я хочу идти.
— Куда это, миленькая?
Я не могла ей ничего сказать. Если я скажу про Фэйгана, она начнет спрашивать, зачем мне надо его сейчас видеть. А как только они узнают правду, не миновать беды. Плача, я снова улеглась. Надо мной склонилась Гервазе Одара, нежно со мной говорила и промакивала лицо влажной тканью. Мое сознание помутилось, веки стали тяжелыми, глаза закрывались сами собой.
— Поспи немного, миленькая. Закрой глазки и спи.
— Она сказала тебе, кто это напал на нее? — донесся тихий голос папы.
— Нет, но я, кажется, знаю, кто это, — прошептала Гервазе, отходя от моей кровати. — Что-то хотело ее задушить насмерть.