Последний путь под венец
Шрифт:
Папин голос возвысился и заметался под низким сводом автомобильной крыши, как стая летучих мышей. Мама густо покраснела и прикрыла лицо руками.
– Вы только представьте! Две абсолютно беспомощные слепые женщины, больничная палата, глухая ночь – и сумасшедший старик с ужасными и гнусными намерениями! – папа вдохновенно нарисовал фантастическую картину и добавил ей убедительности аргументом: – А кстати, напомню, что наш милый дядя Игорь ВСЕГДА проявлял поразительное упорство в реализации своих фантазий и капризов!
– Какая больница? Какая палата? – спросил Петруччо, очень ловко замаскировав деловитую конкретность вопросов
– Да клиника имени Федина, спецпалата для пациенток пластического хирурга, – скороговоркой ответил папа, торопясь продолжить пафосный монолог. – Вот, между прочим, прошу еще заметить: ведь не каких попало дамочек выбрал себе в жертвы наш родной маньяк! Не к бабулькам с катарактой он подбирался – к красавицам!
– Да какие они красавицы, после операции-то! – фыркнула мама. – Скажешь тоже!
– Во-от! – Папа глубоко кивнул. – Значит, дядюшка-то наш – кто? Извращенец! И, стало быть, самое место ему – где? В психушке!
Мама снова заспорила с супругом, но уже гораздо менее убежденно. Петруччо перестал следить за разговором родителей и погрузился в собственные размышления.
Все правильно, в офтальмологическую клинику дядя Игорь давно уже собирался, хотел проверить ухудшившееся зрение и подобрать себе новые очки. Значит, именно там, в клинике, он увидел у кого-то заветный пятак…
Да не у кого-то, а у одной из тех пациенток хирурга-пластика! И не лапал он ее, он по карманам шарил, монетку искал, да не нашел! И было это днем. А ночью, стало быть, дядя проник в палату, чтобы покопаться в ее вещичках. Но вместо пятака попался ему совсем другой металлический предмет – столовая вилка…
А пятак? Пятак-то, выходит, так и остался у той сомнительной красавицы! У той, или у другой…
– Пап, останови машину, пожалуйста! – мельком глянув в окошко, попросил Петруччо. – Я немного прогуляюсь, хочу подышать свежим воздухом.
– Видишь, Сонечка? – Папа с готовностью притер машину к тротуару. – Нашему мальчику стало тошно! И ты по-прежнему думаешь, что мы должны по-родственному жалеть этого мерзкого извращенца, твоего братца?!
Петруччо хлопнул дверцей и зашагал к недалекому скверику, но с полпути поменял направление, свернув к трамваю.
До клиники имени Федина было всего три остановки.
Лазарчук заботливо усадил нас в такси, скороговоркой пожелал скорейшего выздоровления и сразу же побежал к своей «Ауди». У майора снова выдался непростой денек с весьма напряженной драматургией. Сразу после больницы ему надо было ехать на кладбище, хоронить какого-то коллегу по работе.
Зато Ирка провела у меня полдня и уехала только после того, как накормила меня обедом и заполнила полки холодильника кастрюльками с готовой едой.
Оставлять меня одну подруге не хотелось, но я упрямо отказывалась от приглашения погостить у нее. Обычно я не прочь погреться у их с Моржиком семейного очага, но сейчас мне хотелось одиночества, покоя и тишины. Я не стала включать мобильник, вырубила домашний телефон и попросила Ирку позвонить в Киев и сказать Коляну, что у меня все хорошо.
– Завтра я сама ему звякну, – пообещала я с дивана, в который мне хотелось пустить корни.
– Завтра я к тебе заеду, – ответила на это Ирка, топчась в прихожей. – Прямо с утра, чтобы горячим завтраком накормить. Ты дотянешь сама до утра? Ужин в холодильнике, раствор фурацилина для промывания глаз на полочке в ванной. Так, что еще?
– Да иди уже, сестра милосердия, – проворчала я, скрывая умиление.
– Погоди, не спи! Закрой за мной двери!
Это было дельное напоминание. Я неохотно встала, выползла в прихожую и, дождавшись, пока подруга выйдет из квартиры, закрыла металлическую дверь на задвижку, а деревянную – на ключ, который Ирка предусмотрительно вставила в скважину. Боюсь, мне с моей кротовьей слепотой этот трюк дался бы с трудом.
Связка была тяжелая. Ею запросто можно было заменить традиционный брелок на оковах средневекового каторжника – пушечное ядро! Заботливая Ирка вдобавок к моим обычным ключам прицепила на стальное кольцо все дополнительные.
Я с мимолетным сочувствием подумала о детишках, которым родители вешают ключи от квартиры на шею: в нынешние неспокойные времена, когда на каждой двери по три замка, такая ноша свободно может вызвать искривление позвоночника!
День тянулся в полусне. Время от времени я пыталась вынырнуть из тягучей дремоты, но не находила, за что зацепиться, и снова погружалась в сон. Расстроенное зрение исключало из скудного списка доступных лежачей больной развлечений чтение, письмо и Интернет во всех его проявлениях. Оставался только телепросмотр, но тоже в крайне усеченном виде, поскольку с 600 каналами спутникового ТВ я и в нормальном состоянии управлялась с большим трудом. Давить на кнопочки пультов вслепую я не рискнула, так что пришлось довольствоваться телеканалом родной студии, настроенным по умолчанию.
Впрочем, в этом был определенный плюс. Я очень ответственно отношусь к своим обязанностям главного редактора, и меня, признаться, беспокоило, как коллеги и подчиненные справляются с работой в мое отсутствие.
А справлялись они неважно, это я поняла на первом же сюжете новостной программы. В дальнейшем это печальное понимание только углубилось.
Новая девочка-журналистка, не так давно прибившаяся к нам из гепатитно-желтой газеты «Партизанская правда», по привычке писала тексты не столько содержательные, сколько душевные. В итоге самые серьезные информационные поводы, вроде визита в регион главы государства, подавались ею с тем умильным присюсюкиванием и трогательными подробностями, которые обычно нравятся бабушкам и домохозяйкам, но вызывают лютое бешенство у серьезных пресс-служб.
Незадолго до своего ухода в отпуск я объяснила милой девочке Люсе, что фраза «Мальчик улыбнулся и обстоятельно рассказал губернатору о своей активной любви к длинноухим косоглазым» при всей своей душевности изрядно компрометирует и деятельного мальчика, и его дефективных любимцев, и даже губернатора, поощряющего всего-навсего развитие в частном секторе кролиководства.
На этот раз милая Люся в своем незабываемом стиле осветила встречу министра сельского хозяйства с трактористами. Сделанные министром программные заявления она озвучила безразличной скороговоркой, зато со вкусом и в мельчайших подробностях описала состоявшийся прямо в поле, в рабочий полдень, обед. «Сегодня в меню скромных тружеников полей были кубанский борщ с пампушками, жаркое из овощей с бараниной, пирожки с повидлом и компот, – доверительно поведала милая Люся телезрителям в своем финальном стендапе. – Министру понравилось все: и готовность кубанских аграриев к посевной, и состояние сельскохозяйственной техники, и особенно обед! Он с аппетитом съел весь борщ и попросил добавку компота!»