Последний путь Владимира Мономаха
Шрифт:
Он поднял руку, чтобы показать величие бури, и глаза Любавы широко раскрылись от страха за своего возлюбленного.
– А потом что еще видел?
– Когда буря утихла, мы поплыли в Корсунь. Там день и ночь море тихо плещется о брег, и большой белый город стоит на горе. По каменной лестнице царица спускалась к нам в голубом одеянии и золотом венце. За нею шли прислужницы с опахалами из перьев стрикуса.
– Царица… – прижала руку Любава к доверчивому девичьему сердцу, что вдруг забилось чаще.
– На лбу у нее сиял серебряный полумесяц, а глаза ее были как звезды.
– Что ты рассказываешь? – встрепенулась Настася. – Царица не в Корсуни живет, а в Царьграде. Она венец носит. Это все знают.
Злат смутился. Пойманный на слове, он делал вид, что ничего не слышит, смотрел, прищурившись, на белые облака, медленно плывшие по счастливому небу.
– Что же ты молчишь? – приставала бойкая девица.
– Царица… Это чтобы песня была красивой… Если бы я вам все рассказал, что от нее услышал!
– Что же она тебе говорила?
– Она меня в палату звала, за свой стол усадила, вкусными яствами угощала с серебряного блюда, и чашник мне сладкое вино цедил.
– А потом?
– Потом загадала три гаданья.
Злат уже лежал на блеклой осенней траве, лениво подбирая слова, выдумывая свой мир, в котором все было по-другому, чем наяву. В одно мгновение веселая женщина превратилась у него в царицу, а грязная Корсунь, где пахнет соленой рыбой, в сказочный град с золотыми главами церквей и серебряными петушками на башнях.
– Какие гаданья? – полюбопытствовала Настася.
– Царица меня хотела своей любовью подарить, если отгадаю. Или голову отрубить, если ума не хватит отгадать.
– Жестокое сердце у той царицы! – всплеснула руками Любава.
– Какие же были загадки? – смеялась недоверчивая Настася.
Злат окинул взглядом дубы, посмотрел на небо, как бы в поисках вдохновения. Птица выдумки уже понесла его на своих легких крылах. Все преобразилось в мире, и обыкновенный камень стал алмазом.
– Наутро собрались в палате патрикии и стратилаты, а у двери стали воины в золоченых бронях. Царица сидела…
– Царица… – насмешливо пожала плечом Настася.
– Не все ли тебе равно? – оправдывался Злат. Любава потянула подружку за белый рукав рубашки:
– Молчи, молчи…
– Царица сидела на престоле. Над нею серебряные птицы пели райскими голосами. Я стал перед повелительницей…
Слушательницы застыли в напряженном внимании.
– Царица посмотрела на меня…
– Какое же было первое гаданье? – не вытерпела Настася.
– Первое гаданье? Много ли времени надо, чтобы всю землю от востока до запада обойти?
Девушки ждали ответа, что это значит. Злат рассмеялся:
– Один день.
Настася не понимала и переглядывалась с Любавой. Та же была во власти своей любви, в сладком тумане своего чувства. Оно наполняло не только ее душу, но и весь мир, эти рощи и дубравы, поля и жнивье. А как выразить это словами?
Злат объяснил:
– Небесное светило всю землю с утра до вечера обходит, а потом опускается в океан и прячется за высокой горой на полуночной стороне вселенной.
Он слышал об этом круговращении солнца от Даниила, читавшего по ночам книгу, в которой рассказывается о тайнах мироздания. Ее написал человек по имени Индикоплов.
Любава качала головой, изумляясь человеческой хитрости.
– А второе гаданье? – спросила она.
– Чего десятая часть за день убывает, а ночью на десятую часть прибавляется?
Девушки молчали.
– Не знаете? А не трудно отгадать.
Злат самодовольно улыбнулся, гордясь своим умом, хотя эти загадки не сам придумал, а услышал оттого же отрока Даниила.
– Вода, – сказал он. Это было непонятно.
– Вода за день из моря и рек на десятую часть от солнца высыхает, а ночью, когда солнце спит, снова на столько же прибавляется. Поэтому и не уменьшаются реки, питаемые дождями, и море не убывает в глубине и не отходит от своих берегов.
Подружки опять переглянулись, пораженные догадливостью и книжной мудростью этого человека, который столько видел на земле.
– Теперь скажи нам третье гаданье, – попросила Наста ся.
– Царица спросила меня, что слаще всего на свете.
– Мед? – в один голос ответили подруги.
– Так и я сказал. Но царица нахмурила соболиные брови и сказала, что я не отгадал.
– Что же слаще всего на свете? – спросила Любава.
– Любовь. Царица велела, чтобы мне голову отрубили. Меня схватили ее слуги и бросили в темницу.
Любава от волнения закрыла рот рукою, точно хотела удержать крик своей души. Все это была сказка, и в то же время ее любимый ходил как на острие ножа.
– Темница в Корсуни – высокая каменная башня. Только одно оконце в ней за железной решеткой.
– Невозможно убежать оттуда? – волновалась Любава.
– Мышь не может ускользнуть из этой башни, та к стерегут ее греческие воины. Там я томился семь дней и семь ночей. На восьмой день взял гусли и запел печально. В тот час мимо темницы проходила дочь царицы, красивая, как ангел. Она услышала мое пение, сжалилась надо мною и подкупила стражу. Мне передали веревку. Когда уже луна взошла над спящим городом и все уснули, я выломал в оконце решетку и спустился с огромной высоты на землю. Здесь ожидала меня царевна с волосами, как лен, с глазами, как бирюза на мече у князя Ярополка.