Шрифт:
Роман Подольный
Последний рассказ о телепатии
– Обещаете ли вы не использовать мысли, ставшие вам известными, во зло отдельным людям и обществу в целом?
– Да!
В помещении душно. Пахнет свежей краской. Небритый усталый человек за столом произносит торжественные формулы - негромко, буднично, явно думая о чем-то другом. Сергей не хочет замечать всего этого. Сегодня он достигнет цели, сегодня он узнает! Сергей прошел все полагающиеся испытания, его желание признано
– Обещаете ли вы никогда и ни при каких обстоятельствах не открывать фактов, ставших вам известными благодаря прибору?
– Да!
– Помните ли вы, что прибор работает в течение получаса с момента включения, почему необходим чрезвычайно точный выбор этого момента?
– Да!
– Мне остается выполнить последний пункт правил выдачи прибора во временное пользование.
– Голос сотрудника лаборатории стал совсем скучным.
– Я опробую его на вас. Пробное включение на три минуты предусмотрено.
Сотрудник встал, снял с вешалки на стене коричневую кепочку, надел ее, сел, откинулся на спинку кресла.
Запах краски стал еще гуще. Сергей чувствовал, как по всему телу жара выгоняет наружу капельки пота. Лицо человека по другую сторону стола стало еще более официальным и скучным, чем раньше, - если это возможно. И тут же он подмигнул Сергею. Снял кепку. Протянул.
– Способ включения известен? Желаю удачи. И не забудьте: отчетик представьте. Что бы у вас ни получилось. Порядок есть порядок.
...Ага! Она и сегодня ехала этим троллейбусом - девушка, на которую он глазел по крайней мере полгода - каждый будний день на протяжении одиннадцати общих троллейбусных остановок. А познакомиться не решался. Застенчивый был. И скромный. Себе он, пожалуй, даже нравился, но боялся, что девушка не разделяет его вкуса. А услышать от нее "отстаньте, нахал"? Нет, это было бы слишком. Но сейчас он прочтет ее мысли и узнает...
Сергей пробрался к ней через весь троллейбус, благо народу в этот час было немного, "стал в полушаге, поднял руку к кепке, в которую был вмонтирован телепатический аппарат системы Зубкова ТА-35 СТ, и повернул переключатель, которому был придан вид пуговицы на макушке.
– Вот дурачок, - услышал он слегка приглушенный ласковый голос, знакомый ему до сих пор только по конкретному "передайте, пожалуйста, билет".
– Вот дурачок! Опять он на меня глазеет. До чего у него лицо приятное! И почему такие славные парни обычно бывают увальнями и растяпами? Какой-нибудь Слава Глазычев давно бы...
– Простите, пожалуйста, - услышал Сергей еще один голос и радостно понял, что это его собственный голос.
– Простите, пожалуйста. Мы с вами полгода ездим в одном троллейбусе, и я подумал, что пора бы нам и познакомиться.
– Полгода? В одном троллейбусе? Вот не замечала, - голос девушки был далеко не ласков. Но его приглушенный двойник звучал иначе и говорил другое:
– Молодец! Решился! Вот хорошо!
– Да, именно полгода. Можно ли считать этот срок достаточным?
– Знаете, я как-то не привыкла знакомиться в троллейбусах. (А он настойчив. Умница.)
– Но ведь это совсем особый случай.
– Боюсь, что в вашей биографии совсем не такой уж особый. Вы, наверное, часто пристаете к девушкам? (Господи, какую чушь я говорю. Уж не ревную ли? Ну, не слушай меня, ты мне нравишься. Положи руку мне на плечо, скажи, что сегодня мы не можем сойти на разных остановках.)
– Сегодня мы не можем сойти на разных остановках.
– Вы, транспортный ловелас, сейчас же снимите руку с моего плеча, если не хотите дождаться пощечины. (Что он себе позволяет! Но его рука была так приятно тяжела и тепла. Себе-то зачем лгать?)
– Неужели вам было противно мое прикосновение?
– Конечно, нет, - сказал ласковый голос. Строгий ничего не сказал. Девушка решительно пробиралась вперед, к выходу и выскочила в как раз открывшуюся на очередной остановке дверь.
(Ну вот, теперь он на меня обидится... Нет! Ура! Сошел за мной. Сейчас будет просить прощения. А зачем? Сказал бы просто: знаю, я вам нравлюсь...)
– Девушка, я не буду просить прощения. Знаю, что и я вам нравлюсь.
– Я позову милиционера.
– Ласковый голос куда-то исчез. А этот был не просто строг. Он угрожал. А главное, девушка убегала.
Сергей растерянно остановился. Она замедлила шаг, только отойдя метров на двадцать. И тогда снова зазвучал нежный голосок:
– Дура я, дура. Зачем я с ним так? Воспитание, которое хорошим называется. Но, может быть, он меня еще догонит? Я была бы совсем другой...
– Нет, - сказал Сергей, вытирая со лба пот и поворачивая пуговку на кепке.
– Нет, не была бы!
– Разочаровались?
– теперь человек за столом был совсем не официален. Мы тоже когда-то разочаровались. Считалось, главное - то, что человек думает. Нет, молодой человек. То, что ом делает - куда важнее. Не расстраивайтесь. Лучше порадуйтесь, что мы не все делаем, что думаем. Вот сейчас, например, вы бы рады меня отколотить. Но ведь не сделаете этого, правда! И не ищите не мне прибора. Угадать, что человек думает, легко. Что он сделает - вот вопрос.
– Вот вопрос!
– повторил Сергей.