Последний рубеж. Роковая ошибка
Шрифт:
Тут наступила очередь миссис Феррант поинтересоваться: разве миссис Аллейн художница, а может быть, даже известная, и не рисует ли сам мистер Аллейн, сюда же он наверняка приехал в отпуск?
– Нет-нет, – ответил Аллейн. – По делу.
Он пояснил, что собирается провести несколько дней в Маунтджое, а сюда заехал, пользуясь возможностью навестить сына. Вот уж совпадение, что Рики сейчас в Коуве.
– Повезло ему! – заключил Аллейн, потом снова похлопал Рики по плечу и склонился над пустой тарелкой.
Миссис Феррант пока еще прямо не спрашивала, кем работает Аллейн, но явно собиралась. Рики подумал, что, наверное, отец попытается
Все это было сказано чересчур оживленно, и Рики не поверил ни единому ее слову. Его мнение о миссис Феррант успело за это время несколько раз поменяться, частично из-за того, что она говорила по-французски. Он мало что понимал, но в целом французская речь придала некий налет утонченности ее манерам. В его глазах она перешла в разряд солидных людей. Что касается отца, Рики казалось, что он видит перед собой незнакомца, который смеялся, льстил хозяйке и чуть ли не флиртовал с ней. Вот какова профессиональная сторона его натуры? О чем они только что говорили? О мистере Ферранте и его поездках в Сен-Пьер и о том, что за границей так вкусно не накормят, как дома. У него деловые связи во Франции? Нет. Там родственники живут, и любит навещать тетушек…
Рики пережил долгий и тяжелый день, полный загадок. Невозможно было поверить, что еще этим утром они с Сидни Джонсом стояли нос к носу у ящиков с рыбой на качающейся палубе. Как странно выглядели люди внизу, когда он наблюдал за ними со смотровой площадки, – просто насекомые, которые спешат куда-то. Ужасно было бы туда упасть. И все же он падал: все ниже и ниже в это отвратительное море.
– А-а-а! – попытался он закричать, а потом увидел перед собой лицо отца и почувствовал на плечах его руки.
Миссис Феррант в комнате не было.
– Пойдем, дружище, – ласково произнес Аллейн. – Пора отдыхать.
Инспектор Фокс как раз заказывал пинту эля, когда Аллейн вошел в паб «Треска и бутылка». Инспектор вел степенный разговор с хозяином заведения, тремя местными завсегдатаями и сержантом Планком и, как всегда, имел успех. Окружающие ловили каждое его слово. Фокс стоял спиной к двери, так что Аллейн подошел к нему незамеченным.
– И тут он ставит жирную точку, сержант, – говорил инспектор. – Спокойно и невозмутимо. Вы ведь работали с ним?
– Ну… – сержант Планк прокашлялся. – Только косвенно, мистер Фокс. Но я заметил то, о чем вы говорили.
– Ага, заметили. Вот и я тоже, продолжаю замечать. И уже столько лет, мистер, – обратился Фокс к хозяину бара, пытаясь вовлечь его в разговор. – И что это были за годы! Quoi qu’il en soit [18] … – Фокс осекся, заметив Аллейна.
Местные жители говорили на двух языках, поэтому Фокс никогда не упускал возможности попрактиковаться во французском или в спокойной и степенной манере похвалить достоинства своего начальника. Аллейн редко заставал его за этим занятием, но когда такое случалось, после выговаривал ему за это. Фокс не обращал внимания, говорил только, что этот метод помогает подобраться к тем, от кого надо получить информацию.
18
Как
– Людям нравится узнавать больше о полицейских, если сами они вне подозрений, – говорил Фокс. – Им любопытно с вами пообщаться, мистер Аллейн, а когда они слышат о ваших маленьких слабостях, то и на вопросы отвечают охотнее. Говоря театральным языком, это подготавливает публику к появлению на сцене главного героя.
– А говоря простым языком, – мягко возразил Аллейн, – это выставляет меня полным дураком.
Фокс еле заметно улыбнулся.
Стало ясно, что и в этом случае был применен фирменный метод Фокса, а также, что сержант Планк явно ему подыграл. Аллейн стал объектом пристального внимания всех присутствующих в «Треске и бутылке» и заодно предметом их размышлений.
Фокс, у которого была железная память на имена, представил всех друг другу, и Аллейн пожал руки по очереди всем присутствующим. Слышалось смущенное покашливание и шарканье. У Боба Мэйстра тоже был свой метод – по праву хозяина заведения он за всех спросил у Аллейна, как там молодой человек, и правда ли, что бедняга попал в неприятности в Сен-Пьер-де-Рош? Аллейн бодро отчитался, что сын потерял равновесие на мокрой пристани, ударился челюстью о железный столб и упал между пристанью и паромом «Островная красавица».
– Все могло быть гораздо хуже, насколько я могу судить, – подытожил он, – если бы не тот парень с парома, Джим Леконт, так ведь его зовут?
Оказалось, что Джим Леконт из Коува, и его имя повлекло за собой пересказ местных сплетен, под умелым руководством Планка перешедший в обсуждение мистера Ферранта, сопровождающееся кивками и понимающими ухмылками, которые означали, что Гил Феррант тот еще удалец и гуляка.
– Хорошо ему, – небрежно заметил Аллейн. – Может во Францию просто так развеяться съездить, я так вот не могу.
Тут же были высказаны разнообразные предположения относительно источника средств Гила Ферранта: богатые тетушки в Бретани, феноменальные выигрыши во французских лотереях, и в целом было отмечено, что посетитель он довольно щедрый.
Разговор о мистере Ферранте, к скрытому негодованию Аллейна, прервал сержант Планк, предположивший, что суперинтенданту приходилось бывать и по другую сторону Ла-Манша. Как от него и ожидалось, в ответ на это Аллейн рассказал пару баек, в том числе и о сенсационном деле, когда с помощью французской полиции в Марселе в ходе погони был арестован маньяк, убивавший детей. Как позже заметил Фокс, рассказ хорошо пошел, но имел нежелательный эффект: местные сплетни больше не обсуждались.
– Вы хотели, как лучше, сержант, – признал Фокс, – однако нить разговора была потеряна. Поток информации прервался.
– Да я сам – источник местных сплетен, мистер Фокс, – возразил сержант Планк. – И расскажу вам все, что вы хотите знать.
– В каком-то смысле да, сержант, но вы недооцениваете один очевидный факт. Как неоднократно подчеркивал старший суперинтендант, наша профессия делает из нас одиночек. Вот живете вы, к примеру, в деревне, дружите с кем-то. Нарушение границ земельных участков, порча имущества, проблемы с соседями – все эти случаи – ваша епархия. Однако стоит произойти чему-то посерьезнее, и вы попадаете в изоляцию. Все сбиваются в стадо как овцы, а вас к себе не принимают. Сначала неприятно, потом привыкаешь.