Последний рыцарь Тулузы
Шрифт:
– Как же мы узнаем жениха леди Глории? – заливаясь слезами, спросила колдунью хозяйка замка.
– Он появится на третий день после того, как Глория умрет, – выдохнула гостья. – Он поцелует ее, и этот поцелуй вернет ее к жизни. Но берегитесь, если другой мужчина, а не божественный жених, дотронется до тела Глории. Если на третий день после ее смерти к замку подъедут несколько рыцарей и вы не сумеете распознать, на кого из них указывает перст судьбы, – она превратится в прах, и твой род погибнет!
Моя сводная сестра Глория, хозяйка замка LaRosedegloire, знала
В тот день она стояла у окна и смотрела на эту самую дорогу, я находилась в комнате подле нее. Вдруг Лора вскрикнула, и, показывая на дорогу, произнесла:
– Mon Dieu [1] ! Он идет, мой Раймон – мой благословенный жених! И тут же упала в обморок и скончалась.
Сегодня ровно три дня, как моя сестра легла в гроб. Я увидала ваш отряд из того самого окна, в которое смотрела в последний раз Лора. Я еще не могла разглядеть знамен, но тотчас взяла двоих наших воинов, для того чтобы они сопровождали меня в пути, и понеслась навстречу к вам.
Богом заклинаю вас, мессен Раймон, во имя предвечной тайны, бога Амура и вечной любви, к которой мы все стремимся, пойдемте со мной в замок. Там в главном зале в своем гробу лежит убранная точно невеста госпожа этого замка Глория. Прошу вас, сеньор, вы и никто другой можете оживить мою любимую сестру!
1
Mon Dieu! (франц.)– Мой Бог!
– В жизни не слышал большей ерунды, – заворчал отец Доминик, – замок женщин, а эти с закрытыми лицами, что, тоже женщины?
– Да, они тоже женщины.
Воительница подняла руку, и по ее сигналу страж-ницы открыли лица.
– Зачем нам дохлая девица? – Я придвинулся вплотную к Романе, чтобы всадницы не расслышали, о чем я говорю. – Приедем в Тулузу, будут вам, сколько хотите, живые и горячие.
Но Романе зачарованно смотрел на замок.
– А вдруг это действительно правда, и там нас ждет несчастная, которой мы можем помочь?
– Есть возможность совершить великий подвиг! – Рыцарь Жиро из Ле-Крезо облизал обветренные губы, не сводя плотоядного взора с воительницы.
– А вы уверены, что ваша сестра умерла не от черной смерти? – недоверчиво сощурился Романе.
– Лицо моей Лоры свежо, точно роза, а на щеках все еще заметен слабый румянец, ее тело чисто, словно слоновая кость, а волосы чернее ночи...
– Решено – мы едем в замок! – Раймон поклонился воительнице. И, повернувшись ко мне, шепнул: – Конечно, если я не тот Раймон, которого ждала прекрасная Глория, то нас ждет довольно забавное зрелище. Ты, например, видел когда-нибудь, как люди ни с того ни с сего обращались в прах?
О том, как мессен Раймон совершил беспримерный подвиг, воскресив прекрасную Глорию
К ночи мы добрались до славного LaRosedegloire. Огромный подвесной мост застонал, словно раненый дракон, опускаясь к нашим ногам, и поднялся, едва только последняя из лошадей и ее всадник оказались за воротами. Перед нами был просторный двор, в котором кипела привычная и одновременно с тем непривычная жизнь. Стражницы в роскошных кожаных одеждах с оружием у тонких талий чистили оружие, закрывали засовы на воротах, бросали игральные кости. Дородная донна и ее юные помощницы приняли у нас коней и тут же девочки-придворные проводили нас в замок.
Обойдя загон для животных, где плохо одетые крестьянки запирали на ночь сараи и выносили помои, мы свернули к замку, из кухни которого доносились соблазнительные запахи. Кланяясь и лучезарно улыбаясь нам, служанки несли напитки и блюда в трапезный зал, где в нашу честь должен был состояться пир.
В замке нас несказанно удивило обилие пушистых ковров, которые лежали по всем коридорам, неся приятное тепло. Внутри стены залов были разубраны охотничьими трофеями, великолепными золотыми вышивками и гобеленами. Кругом царили ухоженность и красота.
– Нельзя ли как-нибудь отговориться и сначала поесть, как это и приличествует благородным рыцарям, а уж потом идти в склеп? – спросил я у Романе.
– Откуда я знаю, – огрызнулся он.
Нас действительно сначала усадили за стол, где мы несколько часов веселились, слушая сладкое пение дев и любуясь их диковинными танцами. В полночь прекрасная воительница попросила Раймона следовать за ней. По моей команде мы все до последнего лучника поднялись со своих мест и пошли за господином, чтобы иметь возможность прикрыть его своей грудью.
В прокопченном, убранном цветами и сухими травами зале горело столько свечей, что казалось, ночь в этой части замка превратилась в ясный день. Посреди зала стоял высокий стол, на котором находился открытый гроб. Рядом с гробом сидела пожилая, но еще красивая женщина и горько плакала.
Раймон перекрестился первым, мы последовали его примеру.
– О, благородный рыцарь! Не ты ли обещанный небом жених моей дочери?! – простерла руки навстречу Раймону несчастная женщина. – Подойди же, дотронься до нее, запечатлей поцелуй на ее челе, и, если ты истинный жених, по предсказанию, она воскреснет.
– Что делать? – Глаза Раймона метались, как у загнанного в ловушку лисенка. – Какой я жених, если у меня жена и двое детей?
– Раньше думать было надо, – прошипел я сквозь зубы, и тут же мой взгляд упал на молодого рыцаря Раймона де Тревиля. – Мессен, я, кажется, нашел выход из этого положения. Сеньор Тревиль, сводный брат герцога Шампанского, тоже носит имя Раймон, к тому же он не женат и...
Раймон дал знак рыцарям приблизиться к гробу вместе с ним. Не отрываясь, он смотрел на белое прекрасное лицо покойницы в обрамлении черных волос. Лоб леди Глории венчал венок из каменных прозрачных цветов, на лебединой шее красовалось массивное ожерелье.