Последний рыцарь
Шрифт:
– Не могу сказать с уверенностью. Никогда не пробовал.
– Попрактикуйтесь на Кингсли. Живодерство - мой жесткий предел.
– Похоже, у тебя отвращение к ответам на мои вопросы, малышка. Твое тело обнажено, но не твое сердце.
– Он щелкнул ее по кончику носа.
– Ты предпочтешь ответить мне или быть освежеванной?
– Дайте подумать.
– Элеонор Луиза, - предупреждающим тоном сказал Сорен. Она могла испытывать его терпение до тех пор, пока он не обращался к ней, добавляя второе
– Ладно.
– Она села и притянула подушку к груди. Сорен вытянулся на белых простынях и ждал.
– Но помните, это вы заставили меня говорить.
– Принимается. А теперь рассказывай.
Нора глубоко вдохнула, пытаясь собраться с мыслями. Никому в мире она не доверяла настолько, насколько доверяла Сорену , ценя его проницательность больше остальных, лелея его советы. Но он любил ее, хотел ее вернуть. Казалось, что говорить о Лэнсе – это слишком жестоко.
– Ты знаешь, что можешь рассказать мне все.
– Я не хочу причинять вам боль… кроме той, что уже причинила.
Он стянул простынь вниз, показывая алые следы от царапин, которые она оставила на его животе. Царапины? Скорее, рубцы. Или хуже того, следы от когтей. Они еще несколько дней будут на его теле.
– Ты не хочешь причинить мне боль? А как объяснишь это?
Она опустила голову и поцеловала рубцы.
– Мы причиняем боль друг другу, - произнес мягко слова Сорен и смахнул ее длинные волосы с ее обнаженного плеча.
– Вот что мы делаем. Сделай мне больно. Поверь, я могу принимать ее так же, как и дарить.
Слезы собрались в уголках глаз, но Нора проигнорировала их.
– Жизнь внезапно стала раздражающе сложной, - призналась она.
– У жизни есть плохая привычка так делать.
– Тот парень, в моем подземелье прошлой ночью, когда вы постучались в дверь… он мне нравится.
– Он тебе нравится?
– Он мне нравится. Я только познакомилась с ним. Понимаю. Но опять же, я влюбилась в вас с первого взгляда, так что были случаи, чтобы принимать эти чувства всерьез.
– Он был полуобнажен и в твоем подземелье. Что-то мне подсказывает, что и ты ему понравилась.
Нора кивнула.
– Он саб. Один из тех сабов «рыцарей в сияющих доспехах». «Я был рожден служить и поклоняться женщинам» тип. Вы бы слышали, как говорит этот парень, словно из фильма или романа. Он, правда, верит во всю эту чушь с честью и благородством.
– Кажется, я давно предупреждал тебя о таких мужчинах.
– Знаю, знаю. «Когда кто-то монстр, нужно избегать рыцарей в сияющих доспехах». Поверьте, я не хочу терять голову из-за этого парня. Особенно учитывая…
– Учитывая что?
Нора тяжело и с крайним разочарованием выдохнула.
– У него есть ребенок. Маленькая девочка. Это так несправедливо.
– Что у него есть ребенок? Это довольно распространенное
– Животный страх?
– Именно.
Она покачала головой.
– Ребенок не та несправедливая часть, хотя да, и это тоже меня пугает. Несправедливость в том, что этот парень, он такой хороший. Неподдельно хороший - добрый и защищающий и благородный…
Нора провела следующие полчаса, рассказываю Сорену все, что знала о Лэнсе. Как он был ранен во время службы стране, и его отставке из морфлота , как он пережил три операции, и как его поблагодарили за службу и отвагу, будучи отрезанным от сексуальной жизни с ныне бывшей женой. Нора не упустила ни одной детали драмы, рассказывая Сорену о порнографии, которая стоила Лэнсу опеки над дочкой. Сорен был священником, в конце концов. Просмотр порно был штрафом за парковку по сравнению с теми преступлениями, которые он слышал в исповедальне.
– Поэтому я злюсь, - подвела она.
– Злюсь на Лэнса за то, что он принял работу телохранителя, и, значит, мы больше не можем спать друг с другом. Я злюсь на мудака, который избил Наташу. Злюсь за вселенную, за порку Лэнса. Это моя работа.
Она застонала и перекатилась под бок Сорена.
– Я не знаю, что делать, - ответила она, скользя пальцами по царапинам на его животе.
– Ненавижу это ощущение.
– Какое?
– Сорен накрыл ее ладонь своей.
– Ненавижу чувствовать. Точка. Я только познакомилась с парнем, и он меня действительно беспокоит? Он действительно был хорош в постели, но нет никого лучше вас.
– Она усмехнулась, а Сорен нет. Казалось, он всегда знал, когда она шутит, а когда нет.
– Ты ничего не можешь сделать для него, - сказал Сорен.
– Если ты только не стала адвокатом или судьей и забыла мне рассказать. Ты говоришь, что он тебя волнует, так заботься о нем. Будь его другом, если не можешь стать любовницей. Ты не можешь ему вернуть дочь, но ты можешь дать свою дружбу.
– Будто это как-то ему поможет.
– Я дорожу нашей дружбой больше всего, даже больше, чем этими ночами, когда ты приходишь ко мне. Ни один мужчина в трезвом уме не откажется от твоей любви и преданности.
– Если только он знает, что это хорошо для него.
– Она подняла кулак и игриво толкнула Сорена в центр его груди. Он перехватил ее руку и поцеловал тыльную сторону.
– Не делайте этого, - ответила она.
– Я должна смириться с довольно глупой доблестью Лэнса. Он даже называет меня леди.
– Она усмехнулась, словно это было самое нелепое понятие, которое она когда-либо слышала.
– Это беспокоит тебя?
Нора закатила глаза.
– Нет. Не беспокоит. Это просто не имеет смысла.