Последний самурай

Девитт Хелен

И тут мне пришла в голову идея.

В записке надо намекнуть, что у нас мог бы состояться весьма занимательный разговор, но так уж получилось, что мне необходимо было уйти (здесь придумать какое-то дело или важную встречу). И вместо неопределенных намеков на этот перспективный и занимательный разговор записка должна представлять собой как бы элемент этого разговора или дискуссии, которая внезапно оборвалась на самом интересном месте. При этом следует учесть, что Либерейс как раз из тех, кто интересуется такими вещами, как, к примеру, Розеттский камень. И текст должен быть понятным, и в то же время дать ему возможность несколько скептически взглянуть на подачу этой проблемы в целом, что, в свою очередь, явится намеком на то, что дискуссию можно продолжить позже, пусть даже дата и время этой встречи никак не обозначены. И мне всего-то и надобно, что написать короткий отрывок на греческом, а затем снабдить его переводом, транскрипцией, словарем и грамматическими комментариями. Для чего потребуются определенные усилия

с моей стороны, возможно даже напрасные, если вдруг окажется, что наш скептик не слишком знаком с такими словами и понятиями, как средний залог, двойственное число и тмезис, что означает расчленение сложного слова посредством другого слова. Я не слишком сильна в социальных дилеммах, но это решение показалось просто гениальным. Составление записки займет около часа (несопоставимо с пятью-шестью часами придумывания другой, более светского содержания), успешный результат практически гарантирован (к тому же позволяет избежать грубости в случае ненаписания записки вообще). И то, что после этого Либерейс ни за что и никогда не захочет видеть меня снова, совершенно очевидно.

Я поднялась, оделась, пошла в соседнюю комнату, достала из письменного стола листок бумаги. Потом пошарила в сумочке и достала гелиевую авторучку, которая пишет совсем тоненько, ведь весь текст надо было уместить на одной странице. Уселась и принялась за работу. Было три часа ночи.

Похоже, вы сомневаетесь в существовании Розеттского камня (небрежно начала я). А что скажете вот об этом?

Илиада, Песнь семнадцатая. Коней печальных узрев, милосердствовал Зевс, промыслитель

’ ’ ye ’ ’ ,

^{muromeno d’ ara to ge idon eleese Kronion}

Видя скорбящих, сын Кронидов почувствовал жалость

'

^{kinesas de kare proti hon muthesato thumon}

И, главой покивав, в глубине проглаголил душевной:

’ , ’

^{a deilo, ti sphoi domen Рelei anakti}

«Ах, злополучные, вас мы почто даровали Пелею?

, ' ’ ’ ’ ’ ’ ;

^{tknetoi, humeis d’ eston agero t’ athanato te}

Смертному сыну, не стареющих вас и бессмертных?

’ ' ’ ’ ’’ ’:

^{e hina dustenoisi met’ andrasin alge’ ekheton}

Разве чтоб вы с человеками скорби познали?

’ ’

^{оu men gar ti роu estin oizuroteron andros}

Ибо несчастнее нет человека

' ’ ’.

^{panton hossa te gaian epi pneiei te kai herpei}

Из тварей, что дышат и ползают в прахе

’’ '

^{all’ ou man humin ge kai harmasi daidaleoisin}

Но не печальтесь, вами отнюдь в колеснице блестящей

' ’ .

^{Htktor Priamides epokhesetai оu gar easo.}

Гектор, Приамов сын, не будет везом, не допущу я!» ¹⁵

Ну что ж, пожалуй, хватит. Было всего 3.15 ночи, и материала для расшифровки у меня оказалось больше, чем у французского египтолога Шампольоиа, когда он только еще подступался к Розеттскому камню. И я не могла удержаться от мысли, что было бы куда как проще уйти без всех этих хлопот и прощаний и не трудиться над всеми этими грамматическими приколами, пытаясь побороть сонливость и усталость. Но текст выглядел таким невнятным. Кроме транскрипции, в нем не было приведено ничего такого, что можно отыскать на страницах «Библиотеки классики» Леба. Он выглядел совершенно неубедительно, точно послание в бутылке, об этом свидетельствовал хотя бы тот факт, что написание его заняло не больше 15 минут. Так если уж оставлять записку, следует оставить вместе с ней и более состоятельный довод в пользу того, что все это может пригодиться последующим поколениям. А потому я написала следующее:

15

За основу взят перевод с древнегреческого Н. Гнедича.

« скорбящих (женский/мужской, множественное число, винительный падеж) ’ ’ и тогда, и потом (соединительные частицы) их (женский/мужской, личное местоимение в винительном падеже) (эмфатическая частица) видя (местоимение, именительный падеж, единственное число, сослагательное наклонение) ’ пожалел, почувствовал жалость (третье лицо, единственное число, изъявительное наклонение) сын Крона (Зевс)».

Но по-прежнему не видела на листке бумаги ничего такого, что хотя бы отдаленно напоминало легкомысленное «чао».

И это по-прежнему было столь же бесполезно, как и послание в бутылке, поскольку так и пестрило непонятными грамматическими терминами, которые или следовало объяснить, или просто выбросить. Но выбросить их было нельзя, разве что переписать всю страницу заново. А объяснить, не написав еще несколько страниц, невозможно. Но что, если продолжить, анализируя слово за словом? Глядишь, проблема и разрешится сама собой.

« двигая (мужской род, единственное число, причастие) и (соединительная частица) голова ... сказал, обратился (3-е лицо, единственное число, изъявительное наклонение) ’ его дух/душа/мысль/сердце (мужской род, единственное число, винительный падеж)

’ , жалкие, несчастные (мужской/женский род, множественное число, звательный падеж) почему вас (2-е лицо, множественное число, винительный падеж) зачем мы подарили (1-е лицо, множественное число, изъявительное наклонение) Пелей (отец Ахилла) ’ царю (мужской род, единственное число, дательный падеж)

смертный (мужской род, дательный падеж, единственное число, 2-е склонение) вы (местоимение, 2-е лицо, множественное число) ’ (соединительная частица) но, однако же, ’ вы есть (2-е лицо, изъявительное наклонение) ’ вне возраста, не стареющий (мужской/женский род, множественное число, именительный падеж) ’... оба... и ’ бессмертный (мужской/женский род, множественное число, именительный падеж)

’ поистине (восклицательная частица) ’ так чтобы, так что жалкие, несчастные (мужской род, дательный падеж, множественное число) ’ с ’ люди, мужчины (мужской род, дательный падеж, множественное число) ’’ (= algea) скорбь, печаль (средний род, винительный падеж, множественное число) ’ вы должны были (2-е лицо, сослагательное наклонение)

нет (вводная частица) для что-нибудь (неопределенное местоимение, единственное число) где-нибудь ’ есть, является (3-е лицо, единственное число, настоящее время, изъявительное наклонение) ’ более несчастный/жалкий (сравнительное прилагательное, единственное число) ’ чем человек (мужской род, единственное число, употреблено в качестве сравнительного прилагательного)

из всех вещей, существ (средний род, родительный падеж, множественное число) ’ подобно многим (средний род, именительный падеж, множественное число) (частица для обозначения обобщения) земля (женский род, единственное число, именительный падеж) ’ на, поверх (здесь: постпозитив) дышит (3-е лицо, единственное число, настоящее время, изъявительное наклонение, зависит от местоимения среднего рода множественного числа) оба и ’ ползать, пресмыкаться (3-е лицо, единственное число, настоящее время, изъявительное наклонение)

’’ но не (эмфатическая частица) ’ тобой (2-е лицо, множественное число, дательный падеж) (эмфатическая частица) и колесница (средний род, дательный падеж, множественное число) сверкающий, блистающий, искусно сделанный (средний род, дательный падеж, множественное число)

' Гектор сын Приама будет унесен (3-е лицо, единственное число, будущее время, пассивный залог, изъявительное наклонение) не, нет ибо ’ я позволю (1-е лицо, единственное число, будущее время, активный залог, изъявительное наклонение)».

Получилось несколько длиннее, чем я предполагала.

И заняло больше времени, чем ожидалось, пришлось писать часа два, не меньше. Зато все это явно выигрывало в сравнении с пятью-шестью часами, которые ушли бы на составление записки более светского содержания. Затем я написала заключительный параграф, где говорилось, что для прочтения иероглифов на Розеттском камне неплохо было бы иметь еще и колонку на китайском, но, к несчастью, я не знаю китайских иероглифов. А затем добавила, что если ему когда-нибудь придется столкнуться с поэмой Китса, где тот описывает свои впечатления о «Гомере» Чэпмена, то не мешало бы знать, что Чэпмен там пишет следующее:

Трам-пам-пам-пам-пам — Иов увидал их тяжелую колесницу. И (пожалев их) про себя подумал: Бедные, жалкие животные, (сказал он) Зачем мы отдали вас смертному царю? Трам-пам-пам, Трам-тарарам, там-тампам-пам? Трам-тарарам, пам-пам-пам-пам? Из всех несчастных тварей, что дышат и ползают по земле, Нет твари несчастнее человека. И превратить в бессмертных Гектору вас не удастся, трам-тарарам-пам-пам.

И когда вы увидите, как это просто, то, надеюсь, вам понравится и... Тут я лихим росчерком вывела первую букву моего имени, «С», а затем пририсовала к ней еще и маловразумительную закорючку, сильно рассчитывая на то, что вчера он вряд ли уловил, как меня зовут.

А потом положила записку на стол, туда, где он наверняка ее увидит. Идея с запиской казалась очень изощренной и изысканной, когда я лежала в постели, но теперь я вдруг засомневалась, поймет ли Либерейс, на что я так вежливо и туманно намекаю, или же примет за оскорбление? А может, вообще не обратит внимания?.. Но слишком поздно, а потому — прощай.

Добравшись до дома, я вдруг подумала, что пора бы перестать влачить такое бесцельное существование. Однако перестать влачить существование гораздо труднее, чем вы думаете, & если вы не способны на это, можно попробовать привнести в это самое существование хотя бы элемент целенаправленности.