Последний шанс

Лав Натали

Но когда всё-таки проникает, сон с меня как рукой снимает.

Я резко сажусь на кровати.

– Я тебя правильно понял?
– переспрашиваю я, всё ещё не до конца веря в то, что слышу.

– Ага, Сав. И она не одна. С дочкой. С твоей дочкой, Сав.

У меня пропадает кислород.

– Выезжаю, - всё, что могу я сказать в ответ.

Глава 35

Глава 35

Аля

В детстве и подростковом возрасте, наверное, каждый пытался отгородиться от мира, закрывшись с головой

одеялом. Как будто это было способно спрятать нас или решить какие-то проблемы. Но не могу отрицать, что пусть и на короткий промежуток времени это давало ощущение защищенности. Я бы сейчас сделала также. Проблема в том, что я уже не в том возрасте, и у меня на руках мой собственный ребенок, от которого я не могу отвернуться ни на минуту. Кристина - очень непоседливая девочка. Обычно меня это не смущает. Вот только не сегодня, когда мои нервы натянуты будто струны. Дотронешься - лопнут. Умом я понимаю, что Морозов может быть где угодно, что чтобы добраться до нас ему нужно будет время. И это при том, что он вообще захочет добираться. Слова Каца отскочили от меня, потому что всё поведение Саввы говорило о том, что я ему безразлична. Невозможно так поступать с тем, кто по-настоящему дорог.

А мне просто надо выдохнуть и успокоиться. Он не приедет. Я - пройденный этап. Свое отношение к нашему общему ребенку Савва изложил мне яснее некуда еще до рождения Кристины. Тогда откуда этот мандраж? Я вздрагиваю от малейшего шороха, у меня всё валится из рук... К тому же дочка, видимо, почувствовав моё состояние, начала кукситься и капризничать. Всё это закончилось ее истерикой, которая не заканчивалась часа два. Я уже подумала, что она заболела. Однако температуры не было, других признаков тоже. Опустив ее в кроватку, когда она всё же заснула, я отключилась на диване рядом. Не было сил, чтобы уйти к себе. Спали мы долго. Предыдущий день выдался весьма беспокойным.

Проснувшись около десяти утра, я обнаруживаю кучу сообщений от Милы. Отвечаю, что всё в порядке. Дочка тоже встала, сидит в кроватке и трет глазки. Смотрит на меня хмуро. Кажется, размышляет продолжить ли вчерашнюю истерику.

Я беру ее на руки, снимаю памперс, днем ими стараюсь не пользоваться. Мы идем умываться. Крис очень любит воду. В ванной ее настроение улучшается. Завтрак вообще должен сотворить чудо.

Но когда мы выходим в коридор, то слышим трель дверного звонка. Мое бедное сердце ухает в пятки. Это... ведь не он?! Не Савва?! Мало ли кто это может быть... Звонок повторяется, дочка тычет пальчиком в сторону прихожей.

Нехотя иду туда, смотрю в дверной глазок. Моя надежда осыпается, как пепел от сгоревшей бумаги.

Морозов... Приехал... И настырно жмет на кнопку звонка...

Что мне даст, если я ему не открою? Это малодушие, я знаю. Но оно такое заманчивое.

Он не унимается.

Набрасываю цепочку и приоткрываю дверь. Держать на руках дочь в таком положении не удобно. Тем более, она рвется слезть с моих рук. Приходится отпустить. Хотя я продолжаю держать ее за руку. Из-за того, что занята ребенком, не смотрю на Савву.

Трезвон звонка обрывается. И Морозов молчит. Это странно. Ему же всегда есть, что сказать.

Как я не оттягиваю этот момент, мне приходится поднять взгляд и посмотреть мужчине в лицо. Он всё такой же сногсшибательный. А я - поправилась. Некритично, но

всё же. И в домашней одежде, без макияжа...

Мои запертые под замком чувства вырываются на волю и обрушиваются на меня со всей силой, словно мстя за то, что я их так глубоко прятала. Но они не нужные. Как и я сама. Как наша дочь.

У меня на пороге чужой муж.

– Привет, Аль...
– всё же первым говорит он. Говорит тихо и неуверенно. Его взгляд мечется по мне, по ребенку, потом снова по мне, - Впусти. Не будем же мы через цепочку разговаривать.

– Я не хочу, - сипло озвучиваю то, что преобладает на данный момент, - Можно потом в каком-нибудь кафе. Я найду кого оставить с ребенком...

Он опускает голову вниз, мотает ей из стороны в сторону как пес. Заблудившийся и неприкаянный.

– Не надо с ней никого оставлять. Это может быть небезопасно. Она же моя?!
– его вопрос заставляет меня в ту же секунду ощетинится.

– Она моя! Здесь нет ничего твоего!

Но дочка неожиданно выдергивает у меня свою руку и устремляется на лестничную площадку через приоткрытую дверь. К своему отцу. Останавливается возле его ноги. Савва кажется огромным по сравнению с одиннадцатимесячной малышкой. Крис дергает его за штанину и задирает личико вверх.

У меня в горле застревает ком. Савва смотрит на Кристину во все глаза и явно не знает, что делать дальше.

А я не могу разлепить губы и издать хоть какой-то звук.

Крис дергает своего отца за штанину еще раз. И тянет вверх обе ручки.

Он же чужой... Она его никогда не видела... Она не может проситься к нему на руки...

Савва наклоняется и подхватывает девочку, усаживает ее на сгиб руки. Он не сводит с нее глаз. А меня внезапно прошивает мысль, что сейчас он уйдет с ней, и я больше никогда не увижу своего ребенка.

Это заставляет меня очнуться, скинуть цепочку и сделать шаг наружу босыми ногами.

– Аль? Ты чего?
– на моем лице всё читается как в открытой книге, - Я не заберу ее... Я бы никогда...

Он спотыкается на окончании фразы, но тем не менее договаривает:

– С тобой так не поступил...

Я лишь горько усмехаюсь. И тяну руки к дочери.

Кристина прячет личико у отца на шее, отказываясь идти ко мне. Для меня это шок. Она всегда выбирала меня. А сейчас ... Почему она так поступает сейчас?

Ругаю саму себя. Она же еще маленькая. Совсем кроха.

– Я зайду?
– голос Саввы режет мой слух как пила.

Я слишком эмоционально всё воспринимаю. Это доходит до меня как озарение. Савва зачем-то приехал. Он отец моей дочери и узнал про нее. Надо всё обсудить и прийти к такому формату, который будет лучшим для ребенка. Так должна поступить любящая мать. А обиженную женщину пора оставить в прошлом. Со всеми ее обидами.

– Заходи, - отступаю я с дороги.

Савва проходит в прихожую. Всё его внимание сосредоточено на ребенке. Кристина же с увлечением крутит пуговицу на его пальто, потом наклоняется в надежде засунуть понравившуюся штуковину в рот. Савва прикрывает пуговицу. Кристина недовольно поджимает губы. Изворачивается и пытается слезть на пол. Савва ее отпускает, переключает внимание на меня, протягивает руку, стремясь взять меня за мою ладонь.

Уклоняюсь. Не хочу физического контакта. Мне неприятно. Не хочу, чтобы дотрагивался.