Последний шанс
Шрифт:
– Вы, опытный соблазнитель, мистер Сталин. Что я должен сделать, вступить в коммунистическую партию большевиков?
– Ну, зачем же? Вы там будете не очень местно смотреться со своими личными миллиардами. Требуется немногое. Поставка полного перечня оборудования в самые сжатые сроки и обеспечения дружеского настроя США по отношению к СССР. Ну а кроме этого сущая мелочь. Отказаться от помощи всем нашим потенциальным врагам. В первую очередь, это касается Германии и Японии. Как видите, ничего невозможного. Ну и еще, если Вы не против, то мы хотели бы вложить некоторые средства на территории США. Так, чтобы с ними не произошло никаких неприятных неожиданностей.
– Интересно. Вы хотите создать собственные компании или купить акции существующих?
– Купить некоторые существующие компании, которые потом не будут иметь препонов для экспорта своей продукции в СССР. А кроме того какой-нибудь банк, который будет иметь с Вашей группой доверительные отношения.
– Думаю, это решаемый вопрос. А о каких
– Начнем с нескольких миллионов долларов, а потом посмотрим, как пойдут дела.
– Вы еще упомянули про расширение концессий в Баку. Сроки и объем?
– Объем можем удвоить от существующего сейчас, сроки определим пока в десять лет. Потом ничего не помешает нам продолжить отношения.
– Предварительно все выглядит очень привлекательно. Но я должен переговорить с отцом.
– Понимаю. Мы будем ждать вашего ответа.
*****
Тем временем, почти одновременно с разговором в Кремле состоялся другой разговор в уже знакомом читателю особнячке на окраине Лондона. Вот только очередное заседание правления Английского Общества Блюстителей Традиций кардинально отличалось от предыдущего. Как по тону разговоров, так и по обсуждаемым темам. Страсти кипели так, что ни о какой знаменитой английской выдержке и чопорности речи уже не шло. Даже прислугу при всей ее вышколенности и надежности пришлось на день отпустить. Так что разъяренным джентльменам пришлось самим наливать себе виски, а без обязательного обеда и вовсе обойтись.
Председательствующий Лайонел Уолтер Ротшильд рвал и метал. А остальные 12 членов правления балансировали между таким же праведным гневом, когда он был обращен на кого-то другого, и паническим ужасом, когда дело касалось их самих.
– За последнее время нас постоянно преследуют катастрофические неудачи. Что это расхлябанность в исполнении или чья-то злая воля? Перечислю самое основное. Нам так и не удалось выяснить, что именно происходит в Москве. Более того, посланная группа полностью провалилась, да с таким треском, что похоронила практически всю агентурную сеть. Теперь мы практически лишены достоверной информации о происходящем в СССР. А те люди, которые еще остались, залегли на дно столь глубокое, что считаем, что их также нет. Это первое. Мы понесли серьезный репутационный ущерб в США в результате информационной антигерманской, а по сути антианглийской компании. Причем, меня совершенно не устраивает блеянье наших аналитиков, что все получилось само собой. Компании такого уровня всегда кем-то организованы. Если исходить из результата, то выигравших двое - Сталин и Рокфеллер. Так что это кто-то из них. Но мне нужны доказательства. Что касается Рокфеллера, то этот старый хрыч в очередной раз отлично преуспел за наш счет. Мы оказались вынуждены отдать ему большую часть промышленных заказов русских, акции Де Бирс в залог его кредитов и остались один на один с финансированием Германии. Причем, Гитлер сейчас ничем заплатить не в состоянии. В лучшем случае мы отобьем свое после успешной войны. А американцы уже сейчас гребут деньги лопатой на поставках оборудования Советам. Исход евреев из Германии, конечно, несет нам неплохой золотой поток в Швейцарии, но все большая их часть предпочитает перебираться подальше, в США. А там эти поцы после информационной войны по совету раввинов выбирают именно банки Рокфеллеров, а не наши. И Моргану никак не удается задобрить раввинат. И, наконец, последнее. Связь с повелителем полностью прервана. Попытка провести полный ритуал призыва обернулась трагедией для десятка не самых слабых адептов. А блок не пробиваем. И в это время в Москве идет постоянное нарастание астральной активности, которое мы даже не в состоянии отследить. К тому же после либерализации религиозных верований проявились наши древние враги - волхвы. Один из них по слухам уже даже был в Кремле. Вы понимаете, чем нам может это грозить? Прошу всех высказаться и предложить выход их создавшегося положения.
Обсуждение было бурным и длительным. Ситуация и впрямь выглядела не лучшим образом. В какой-то момент джентльмены даже скатились до взаимных нападок и откровенного срача, но это довольно быстро пересек Ротшильд.
– Значит, так. Подведем итоги. Война нам необходима. Главная цель - Советы. Для того, чтобы Гитлер мог с ними справиться ему придется отдать всю Европу. Вариантов нет. Но Англия формально должна остаться в стороне. Более того, она должна будет объявить Германии войну в тот момент, когда Гитлер захватит Польшу. Наша задача, с одной стороны, максимально усилить Гитлера, с другой не потерять над ним контроль. Время еще есть. Война против СССР ранее 40-41-го года невозможна. Немцы просто не успеют переварить съеденное и навести порядок. Одновременно Гитлера нельзя пускать в Африку. Если он доберется до большой нефти, он станет неуправляемым. Одновременно следует поддержать негласно Японию. Она в крайнем случае станет тормозом для активности США на европейском направлении. Да и СССР пусть самураи прощупают. Вдруг удастся откусить что-нибудь. Англия должна максимально усиливаться в южной Азии. Про саму Британию вообще молчу. Она должна стать настоящей крепостью. Но часть денег переведем на всякий случай в Канаду. Есть возражения? Нет, тогда последнее. Подкиньте Гитлеру кое-какую сакральную информацию. Пусть учится и усиливается. Не нравится мне наша сегодняшняя слабость и растущая сила русских.
Глава 32. Национальный вопрос.
Когда наши отношения со Сталиным еще только стали выходить на спокойное обсуждение различных сложных вопросов, требующих изменения существующей ситуации в стране, и перестали напоминать допросы у строгого следователя, мне казалось, что наиболее проблемной из всех тем станет вопрос религии и веры. Но оказалось, что я жестоко ошибался. Как раз эта тема почти не вызвала у Сталина каких-либо серьезных отторжений. Зато при обсуждении национального вопроса градус наших диспутов не раз подходил к пределу допустимого. Порой мне казалось, что еще чуть-чуть, и Сталин выгонит меня из кабинета, закрыв тему. Но я ошибался и в этом. Считая себя серьезным авторитетом в национальном вопросе еще со времен заведования в ЦК именно делами национальностей Сталин решил, что должен именно доказать мне свою правоту, не прибегая к аргументу власти.
В итоге в чем-то ему удалось убедить меня, в каких-то элементах я смог сдвинуть его с мертвой точки. В результате Сталин даже передвинул принятие новой конституции на весну 37-го года, чтобы полностью отразить в ней все результаты наших бесконечных дебатов на эту тему. Разумеется, с проведением полномасштабного всесоюзного обсуждения вопроса.
В отличие от религиозной темы, где Сталин с самого начала задал тон выступлениям своей статьей, предварительно лишь уведомив клир всех конфессий, к национальному вопросу Сталин подошел совершенно иначе. Используя аппаратные рычаги, он инициировал низовое обсуждение вопроса в формулировке "А что есть советский народ"?
Конечно, дело никто на самотек не пускал. Основные тезисы, с которыми выступали на местах различные ответственные и не очень товарищи, был тщательно продуман и профильтрован в Кремле. Тем не менее, большая группа партийных работников и сотрудников НКВД внимательно отслеживала ход дискуссий по всей стране, тщательно протоколируя все более или менее массовые мнения. Окончательный анализ проводился в Москве на базе УЗОРа очередной уже ставшей привычной командой.
Кстати, командный принцип работы настолько понравился Сталину, что он даже стал периодически практиковать его в Политбюро, превратив его самого в подобие проектной команды. Результат его удовлетворил. Особенно ему нравилось перераспределять роли между членами Политбюро и наблюдать за тем, кто как чувствует себя в разных ипостасях. Впрочем, Сталин прекрасно понимал, что командный принцип работы допустим только в отдельных проектах, имеющих обособленный характер, и совершенно не годится для постоянной планомерной и хорошо структурированной работы. А потому его увлечение за разумные рамки не выходило.
Вообще дискуссия по национальному вопросу охватывала довольно широкий круг тем. Это и вопрос о единстве советского народа, и о судьбе различных национальностей, в него входящих. Особенно это было болезненным вопросом для малых народностей. Здесь же обсуждался вопрос о происхождении славянских, угро-финских и тюркских народов, образовавших основу русского суперэтноса. Историки, которых больше не сдерживали догмы "канонической исторической науки"собенно это было болезненным вопросом для малых народностей. Здесь же обсуждался вопрос о происхождении славянских. рированной активно дискутировали по вопросам расселения предков славян по территории Евразии. Впервые давались более или менее убедительные версии, каким образом Южная Европа оказалась заселена православными славянами, какие исходные названия имели реки Германии и откуда они произошли. Но самым главным, ради чего все и начиналось, было формирование подлинно единого советского народа без утраты всего многообразия сотен больших и малых народностей, его составляющих.
На стадии предварительного обсуждения этого вопроса в УЗОРе до вынесения его на публичный уровень кипели жуткие страсти. В частности долго и горячо дискутировался вопрос о выделении особого статуса русского народа, как титульной нации. Но такая постановка вопроса в конечном итоге была снята с повестки дня.
Во-первых, при детальном рассмотрении этой темы вопросов возникло куда больше, чем ясности. Предварительные опросы населения, которые мы провели с помощью привлеченных комсомольцев под видом подготовки январской переписи населения, показали, что слово русский в качестве определения своей национальности в ответах фигурировало редко. Куда чаще звучало Великоросс, белорус, малоросс. Но были и совершенно неожиданные ответы, почти поставившие нас в тупик. Это были древние племенные названия. Поляне, кривичи, родимичи, словене, волыняне, древляне, бужане, уличи и многие другие. Оказалось, что огромный процент людей еще помнит свои корни и именно племенное название воспринимает как свою национальность. Я вспомнил, что мне уже приходилось читать об этом в итогах переписи 37-го года в моем времени. А дополнительные опросы показали, что слово "русский" в массовом сознании имеет совершенно иное значение - принадлежности человека к Руси, как жизненному пространству. Такое положение дел автоматически приводило к тому, что даже среди так называемой титульной нации нам пришлось бы приложить немало сил для внедрения в сознание людей слова "русский" как определение национальности. Тем более, что мы также планировали и всяческое поощрение сохранения родовой памяти.