Последний страж Эвернесса

Райт Джон К.

– Пригнись! – крикнул Питер. – Эти стены не остановят пулю большого калибра.

– Не волнуйтесь! – воскликнула Венди. – Азраил не разрешает им стрелять сюда. Он отдает приказы солдатам. Вот смешно! Он бегает взад-вперед, пытаясь одновременно остановить и кэлпи, и бандитов.

– А не могли бы мы убраться, так сказать, с линии огня? – поинтересовался Ворон.

Жена его продолжала прижиматься лицом к крохотной дырочке и тараторила:

– Спорим, он не может себе позволить убить нас. Мы нужны ему, чтобы заполучить серебряный ключ. По-моему, он не может

отобрать его просто так. Уупсс! – Она шарахнулась от окна. – Он обернулся и посмотрел наверх прямо мне в глаза. Думаю, я угадала правильно. Боже, ну и противный же он!

– Дай посмотрю, – подошел к амбразуре Ворон. – Ха! Солнечный свет им не на пользу, думается мне. Азраил заставил ледяного тролля выдохнуть большое облако тумана, но солнце горит сквозь него по-прежнему.

– Ворон, оставайся у окна и продолжай держать нас в курсе, – велел Питер. – Венди, подойди сюда с этим магическим жезлом. Так, ага… гм… что нам полагается делать?

Венди подняла банкноту в рамке.

– Это пейзаж. Пейзаж из царства снов. С помощью серебряного ключа мы можем открыть ворота и шагнуть в них, если заснем.

Питер вгляделся в оборотную сторону десятидолларовой банкноты, где было нарисовано здание казначейства на перекрестке двух дорог. Люди прогуливались по тротуару, по дороге ехали «форды» модели «Т». Вдали виднелись другие здания, какие-то кусты.

– Масоны вложили свои символы в американские деньги и национальные памятники, когда перебрались сюда из Англии, – проговорил он задумчиво. – Это часть заклятия, примененного ими, чтобы оторваться от Британской империи.

– Я этого не знала! – воскликнула Венди.

– Правда? Мне рассказывали в детстве. Я думал, все в курсе. Так как это делается?

– Не представляю, как мы сможем заснуть, когда снаружи такой бедлам, – заметила она. – Кроме того, когда мы проснемся, плохие парни уже доберутся сюда.

– Не беспокойся, – заверил ее Питер, – я могу вырубить вас и разбудить в один момент. Если понадобится. Но мы не станем так делать, не то здесь место. Я пытаюсь вспомнить, какое заклятие лежит на каждой из этих вещей?

– Гален мне рассказал, – оживилась Венди. – Если бросить молот Мьёлльнир, он вернется обратно, и человек должен быть готов выдержать возвратный удар. Чтобы воспользоваться кольцом Нибелунгов, надо отказаться от любви. Если возьмешь жезл Моли, лишишься самых дорогих тебе иллюзий. Лук Бельфана станет служить только гордому, а тщеславный будет повержен. Меч Справедливости может принадлежать только достойному править.

Питер пододвинул к себе банкноты в рамках и монеты.

– Где находятся талисманы?

– Делайте быстро, что вы там собираетесь, – окликнул их Ворон. – По-моему, сейчас произойдет нечто ужасное.

– Что ты видишь? – рявкнул калека.

– Это что-то… в темноте плохо видно… деревья? Башни? Башни встают из моря, сотни и сотни, словно лес. Между ними повсюду натянуты сети, будто паутина, и веревки.

– Ахерон поднимается! – взвизгнула Венди.

Питер сказал:

– Ладно, девочка! Ткни волшебной палочкой в картинку. В любую.

– В которую?

– В любую! Я не знаю, где эти талисманы, но они наверняка спрятаны где-то в этих картинках. Ворон, подойди сюда и помоги нам разглядеть эти маленькие штучки на банкнотах…

Бородач, сгорбившийся над смотровой щелью, отозвался:

– Погодите! Это не башни!

– Какое облегчение, – заметил Питер.

– Я нашла один! – крикнула Венди.

– Это мачты кораблей. Клиперов с черными парусами. Толпы и толпы кораблей заполняют залив, насколько хватает глаз. А между ними плавают тюлениды-великаны, больше китов, и глаза у них как фонари. Они одеты не так, как другие. На них греческие или египетские доспехи. На дальних еще более древние штуки, старше всего, что я знаю, а сами они больше островов. По-моему, они из глубин мира…

– Он прямо здесь, на обороте доллара! – зачастила Венди. – Ясно как день! Эти стрелы в когтях у орла, по-видимому, представляют лук Бельфана. Думаю, оливковая ветвь означает жезл Моли.

– На обороте четвертака другое, – заметил Питер, – Орел держит в когтях фашию.

– Что?

– Фашия – это связка прутьев, которую носили римские ликторы.

– Эй. Прутья? Жезл молнии?

– Тыкай, – велел Питер.

– А мне не надо заснуть? – спросила Венди.

– Где угодно, только не в этом доме. Давай.

В коридоре раздался топот ботинок, затем грохот в дверь.

– Откройте! – крикнул хриплый голос – Федеральная полиция!

– Азраил послал огненного и морозного великанов на дом, – доложил Ворон. – Они идут сюда. Святая Катерина! Человек в небе!..

– Открывайте! – крикнул голос за дверью. Питер выкрикнул имя Морфея с целью вырубить людей за дверью, но он не знал их имен и не имел ничего, что бы им принадлежало, поэтому ничего не вышло.

– Как жаль, что я не могу вспомнить, в чем заключается последняя защита Эвернесса. Теперь самое время.

– О боже! – крикнула Венди и повалилась спиной на кровать.

Белоголовый орлан, крупнее любого настоящего, поднялся с листка бумаги – сначала как видение, но постепенно обрел плотность и реальность и, хлопая огромными крыльями, испустил яростный крик. В одной лапе он держал золотой лук с пучком стрел, в другой – тонкий жезл с растущими из него листьями и цветами. В воздухе вокруг него вращались тринадцать точек яркого света, омывая комнату мягким, но пронизывающим сиянием.

Венди, вскочив на ноги, заворковала:

– Ну-ну, птичка! Ну, орлуша! Ну, мальчик! Дай Венди эти штучки! – И протянула руки к жезлу и стрелам.

Но орел вспорхнул под потолок и произнес величественным пронзительным голосом, звучавшим как медная труба:

– Разделение властей – наш закон. Знай, эти талисманы служат ревнивым богам и ни одна рука не может держать больше одного! Кто возьмет лук, не может коснуться жезла.

Ворон, не отходивший от смотровой щели, произнес: – По воздуху бежит человек в плаще из грозовых туч. Он держится позади кораблей и дует им в паруса своей волынкой…