Последний Страж
Шрифт:
Кхадгар продолжал двигаться влево, стараясь не смотреть на Гарону, скользившую за спину старого мага.
– Есть ли внутри тебя что-либо от настоящего Медивха?
– Кое-что, – ответил Медивх. – Достаточно, чтобы я мог иметь дело с вами, низшими существами. Достаточно, чтобы морочить головы королям и чародеям ради достижения моих собственных целей. Медивх – это маска; я оставил на виду достаточно от него, чтобы было, что показать другим. И если я покажусь кому-то странным или даже сумасшедшим, все это спишут на мою ответственность и на ту силу, которую вложила в меня моя дорогая матушка. – Медивх хищно улыбнулся. – Я появился на свет усилиями Магны Эгвинн, чтобы быть ее орудием; затем демонические руки обработали меня, чтобы сделать меня своим орудием. Даже Орден видел во мне лишь орудие, которое можно использовать против демонов. Поэтому неудивительно, что я представляю собой не больше чем просто сумму своих составляющих.
Гарона была уже за спиной мага, с кинжалом наготове. В ее глазах больше не было слез лишь отчаянная решимость. Кхадгар продолжал беседовать с Медивхом, боясь выдать ее хотя бы взглядом.
– Как видишь, – продолжал безумный маг, – я являюсь всего-навсего еще одной частью большой машины, той самой, что была запущена, когда взорвался Колодец Вечности. Единственное, в чем Медивх и я сходимся во мнениях, – это в необходимости разорвать этот круг. Относительно этого, уверяю тебя, мы совершенно единодушны!
Гароне осталось сделать всего один шаг, ее кинжал был уже занесен. Она шагнула вперед.
– Прошу прощения, – улыбнулся Медивх и, резко обернувшись, выбросил вперед кулак.
Мистические энергии заплясали на костяшках пальцев старого мага, удар пришелся Гароне прямо в лицо. Она пошатнулась и отступила.
Кхадгар выругался и поднял руки, намереваясь произнести заклинание – какое угодно, просто чтобы вывести старого мага из равновесия. Что-нибудь простое. Что-нибудь быстрое.
Медивх оказался быстрее. Обернувшись к юноше, он вскинул вверх руку со скрюченными пальцами. В тот же миг Кхадгар почувствовал, как воздух сгустился вокруг него, образовав нечто вроде смирительной рубашки, которая спеленала его по рукам и ногам, лишив возможности двигаться. Он закричал, но его голое звучал приглушенно и доносился словно бы издалека.
Медивх поднял вторую руку, и тело Кхадгара пронзила боль. Его суставы словно проткнули докрасна раскаленными иглами, затем острая боль превратилась в тупую, мучительную пульсацию. Его грудь стянуло, а плоть казалась высушенной и с трудом натянутой на скелет. Он чувствовал, словно всю жидкость выкачали из его тела, оставив лишь сухую сморщенную скорлупу. И вместе с соками из него ушла магия. Он больше не мог произносить заклинания, вызывать необходимые энергии. Так чувствует себя опустошенный сосуд.
Боль прекратилась так же внезапно, как и возникла. Кхадгар повалился на пол. Грудь болела так, что трудно было дышать.
В этот момент Гарона пришла в себя и с криком бросилась на Медивха, целя ему в левую половину груди. Вместо того чтобы отступить, Медивх шагнул навстречу девушке. Подняв руку, он поймал ее лоб своей ладонью; она застыла на месте, так и не закончив атаки.
Мистическая энергия тошнотворно-желтого оттенка пульсировала под ладонью мага, и тело Гароны, словно приклеившись к ней лбом, лишь беспомощно подергивалось.
– Бедная, бедная Гарона, – проговорил Медивх. – Я думал, что ты, с твоей смешанной кровью, с вечным конфликтом между различными частями твоей сущности, одна из всех сможешь понять, через что мне пришлось пройти. Я думал, что ты поймешь, насколько важно уметь выбрать свой собственный путь. Но ты ведь такая же, как и все остальные, не так ли?
Женщина-полуорк, глаза которой были широко раскрыты, смогла в ответ лишь булькнуть что-то сквозь полный рот слюны.
– Позволь мне показать тебе свой мир, Гарона, – продолжал Медивх. – Позволь мне перенести в тебя мои собственные противоречия и сомнения. Ты никогда не будешь знать, кому ты служишь и почему. Ты никогда не найдешь покоя.
Гарона попыталась закричать, но крик замер, когда ее лицо окуталось ослепительным лучистым сиянием, вырвавшимся из ладони мага.
Медивх рассмеялся и отпустил свою жертву. Гарона, судорожно всхлипывая, рухнула на пол. Она попыталась подняться, но не смогла. Ее глаза были широко раскрыты, в них блуждал дикий огонь, а дыхание, прерываемое слезами, было коротким и хриплым.
Кхадгар уже мог дышать, но все его суставы пылали огнем, мускулы болели. Он увидел свое отражение в полу из обсидиана…
На него смотрел тот самый старик из видения. Сумрачные усталые глаза, окруженные морщинами, седые волосы. Даже его борода стала белой.
У Кхадгара упало сердце. Ограбленный, лишенный своей молодости, своей магии, он больше не верил, что выживет в этой битве.
– Это было полезно для меня, – заметил Медивх, поворачиваясь к Кхадгару. – Одной из отрицательных особенностей этой человекообразной клетки, в которой я заперт, является то, что человеческая часть меня постоянно завязывает знакомства. Заводит друзей. Помогает людям. Из-за этого их так трудно потом уничтожать! Я почти плакал, когда убивал Мороуза и кухарку, представляешь? Поэтому мне и пришлось спуститься сюда. Однако с этим дело обстоит так же, как и со всем остальным. Когда ты к этому привыкаешь, убивать друзей становится так же легко, как и любого другого.
Он стоял перед Кхадгаром, расправив плечи, на его морщинистом лице сияли молодые глаза. Он выглядел более похожим на Медивха, чем когда бы то ни было. Уверенный в себе. Спокойный. Пугающе, до безумия нормальный.
– А теперь ты должен умереть, юноша Верный, – продолжал маг. – Видимо, в конечном счете, ты верил не в то, во что следовало. – Медивх поднял руку, пронизанную магической энергией.
Справа от него раздался утробный рев.
– Медивх! – крикнул Лотар, Первый Рыцарь Азерота.
Маг поднял голову, и его лицо, казалось, немного смягчилось, хотя мистический огонь по-прежнему пылал в его ладони.
– Андуин Лотар? – проговорил он. – Старый друг, зачем ты здесь?
– Остановись, Мед, – проговорил Лотар, и Кхадгар услышал страдание в голосе Первого Рыцаря. – Остановись, пока еще не слишком поздно. Я не хочу сражаться с тобой.
– Я тоже не хочу сражаться с тобой, старый друг, – ответил Медивх, поднимая руку. – Ты даже представить себе не можешь, что это значит – делать такие вещи, какие сделал я. Жестокие вещи. Необходимые вещи. Я не хочу сражаться с тобой. Так сложи же свое оружие, друг, и пусть с этим будет покончено.