Последний танец Кривой белки
Шрифт:
Недолго думая, взяв ружье с пустым рюкзаком, пошел к реке. Плавающей листвы в воде больше не было, значит, его предположение, что кто-то в верховье Эсски сломал березу или ветку, оставалось в силе. И, скорее всего, это было не животное, а человек. Нужно ли его бояться, Михаил не знал. Но, судя по тому, что Виктор в последние дни все больше и больше чувствовал какое-то беспокойство, это настораживало Михаила.
Озираясь по сторонам, прошел по берегу к высокому бугру, в низине которого два дня назад он нарезал с дюжину белых грибов с красноголовиками (подосиновиками).
Поднявшись на бугор, Михаил остановился и, резко развернувшись, посмотрел влево, где ему почудилось какое-то движение. Присев у кустарника, Михаил начал внимательно осматривать каждую травинку и, увидев в метрах десяти от себя застывшего вытянувшего шею глухаря, невольно ойкнул. Но, что удивительно, птица не испугалась человека, а с любопытством продолжала наблюдать за Степновым, прячущимся от нее за кустом.
Черный петух через минуту, растопырив свой пышный хвост, повернулся к Михаилу боком, потом грудью и, коокая, сделал несколько шагов в сторону неизвестного "зверя".
Степнов, подыгрывая птице, отставил в сторону руку и, копоша ладонью в высокой траве, и, сильно пища, повел ею назад. Увидев это, глухарь, выставляя свою грудь вперед, вытягивая крылья, сделал несколько быстрых шагов в сторону Михаила.
"Стрелять нельзя, - подумал Степнов, - Муравьев хоть об этом и не предупредил Михаила, но и приветствовать такого поступка не будет. По вечерам человек себе и так места не находит, все ему кажется, что на них с Михаилом кто-то открыл охоту. А вчера, перед сном, он сказал, что они не пойдут в сторону Тора, а вернутся к Вою и переждут там. А после того, как Муравьев вернулся из туалета, снова сказал, что нужно идти не к Вою, а к Торну к Яшке и Тишке Рыскиным. С ними не страшно".
Глухарь вытягивает шею, пытаясь рассмотреть, остался ли в кустах зверь, спрятавшийся от него. Михаил, не шевелясь, продолжает наблюдать за любопытной птицей. Но и глухарь не торопится, сделает несколько шагов и замирает. Вдруг, что-то его вспугнуло и он, хлопая крыльями, сорвался с места и на бреющем полете над травой, перелетел на другую сторону бугра и сел на землю.
Теперь птица была выше Михаила и снова всматривалась в его сторону. Но "зверь" остался без движения, даже головы не повернул, так как птица и без этого ему хорошо видна.
Глухарь, выждав несколько минут, снова двинулся в сторону невиданного "зверя". Идет то боком, набегая, как петух, на своего врага, то замирает, всматривается, где же тот самый зверь. Но, не найдя его, снова делает несколько шагов к Михаилу.
Перенеся всю тяжесть тела на левый локоть, Михаил освободил от напряжения правую руку и готовился ухватиться ею за приближающуюся голову глухаря. Но, как назло, птица снова остановилась и замерла, не сводя своих глаз с веток кустарника. В этот раз, создалось такое впечатление, что ее больше интересуют его ветки, а не "зверь", лежащий под ними.
Капелька пота, скатившаяся по переносице, попала на губу. По вкусу соленая. Вторая, зацепившись за волосок уса, опустила его кончик на верхнюю губу, но в рот не попала, видно ее удерживают еще несколько волосков.
Глухарь вытянул шею, его голова оказалась прямо над ладонью. Мгновение, и рука Михаила, резко поднявшись, ухватила птицу за шею. Сильные удары крыльями по лицу Степнова, спасения птице не принесли, Михаил до боли сжал ладонь, не отпуская огромного черного петуха из своего капкана.
– 2 -
– Ой, рассмешил меня таки, - надрывался от смеха Муравьев.
– Нет, это подумать только. Я даже не ожидал такого, честное слово.
А Мишка тоже смеялся до слез. Он сам не ожидал, что такое, вообще, может произойти.
А все было так. Когда Михаил схватил любопытного глухаря за шею, тот, буквально через минуту или даже меньше, обмяк. Уложив его в рюкзак, Степнов направился назад в избу. Решил птицу до прихода Виктора не трогать, а заняться приготовлением супа из щуки и грибов, как и было им ранее задумано.
Муравьев появился через несколько часов, когда суп уже начал остывать.
– Нашел ту березу, - рассказывал он.
– И, самое, что интересное, у нее обломаны две толстые ветки. Одна из них в воде лежала, а другая на содранной коре висела. Не знаю, кто такой силой обладает, чтобы сломать такие толстые ветки, - сложив в круг два больших и два указательных пальца, замотал головой Виктор.
– И, представляешь, видно, что эти ветки сломаны без выкручивания, без применения ножа и топора. Нет, не знаю даже, что и думать об этом дереволомателе.
– А ми-иша-а?
– на распев выговорил Степнов.
– Медведь?
– Да, та. Вода упал, ватка ломас.
– Хм, как-то и не подумал об этом, - с удивлением посмотрел на Михаила Муравьев.
– А ведь это так могло и быть, там же бугор. Хм. А, следов медведя не видел. Трава была примята, но формы стопы не рассмотреть.
Наложив себе в тарелку супа, Виктор начал его кушать.
Михаил сел за стол рядом с Муравьевым и также с аппетитом ел, поглядывая на огромную щучью голову, лежавшую в миске посередине стола. Казалось, что оголив свои огромные пики-зубы, голова щуки была живой, и она своими белыми, вареными глазами со злостью следила за охотниками, сидевшими напротив нее и выбирала, на кого из них напасть.
Выпив остатки бульона из тарелки, Виктор развалился на скамейке, облокотившись спиной о стену избы.
– Да, а я и не подумал, что это мог сделать медведь, вылезая из реки на берег. Хм. Каких, Мишенька, я только глупостей не выдумывал по этому поводу. Помнишь, лет десять назад кто-то слухи пустил, что здесь йети живет. И не где-то, а на Конде. Потом до меня дошло, чьих это рук дело. Живет там один старый хрыч, Славка, фамилии его и не помню. Так, он там золото искал.
– Сотоло?
– удивился Михаил.