Последний танец Кривой белки
Шрифт:
Михаил пожал плечами.
– Вот, какие дела. Теперь и не знаю, что будем делать. Давай собираться, пойдем на выруб, там, правда, староватая изба, на сопке стоит. Голодновато будет нам, но гриб с куропаткой, да рябчиком нас прокормят.
Через некоторое время, когда Виктор по каким-то делам ушел в лес, Михаилу показалось, что он громко кричал: "Фу, Гангг, фу!"
Может, показалось? Скорее всего, да, это, скорее всего Виктор чихал или кашлял.
Глава 2.
– Ц-ц, - тихо цыкнул Виктор и подбородком показал в сторону ветки, свисающей красными ягодами рябины к воде.
Михаил вглядывался туда, но не видел того, что там видел Муравьев, только одну мутную воду.
Виктор начал медленно опускать в воду веревочную петлю. Ее часть потихонечку стала утопать и тут же, что-то взорвалось в воде, обрызгав Муравьева. Михаил с испугу шагнул назад, оступился и, громко вскрикнув, упал на спину в колючий кустарник шиповника.
Виктор со смехом протянул Михаилу руку и помог подняться на ноги.
– Ты что, щуки так и не увидел?
– спросил Виктор.
Михаил пожал плечами.
– Нужно время, чтобы научиться этому. Пойдем дальше, может, еще повезет, - и, отряхнув от воды веревку, положил ее себе на плечо и двинулся по берегу реки дальше.
Михаил старался не отставать от него, но, помня слова Муравьева, чтобы он шел не по краю берега, а на метра два-три подальше от него и не шумел, постоянно смотрел под ноги, боясь наступить на какую-нибудь сухую ветку, чтобы она не треснула и не перепугала рыбу, стоящую под обрывом.
Ольха, широко раскинувшаяся на возвышенности, остановила Виктора. Он смотрел на одну из нижних веток, свисавших над водой.
Что там так заинтересовало его? Михаил медленно протянул правую ногу вперед и, упершись на большой палец ступни, продвинулся немножко дальше, чтобы ему не мешало плечо Муравьева.
– О-о-о, - невольно вскликнул он, увидев на ветке свившуюся клубком черную гадюку, которая, немножко вытянув шею, замерла, наблюдая за близко стоящим к ней Виктором.
– Она ядовитая. Осенью особенно, - сказал Виктор, не оборачиваясь к Михаилу, и сделал несколько небольших шагов назад.
– Не одно, так другое. Плохой день сегодня. Видно, нам нужно отсюда уходить. Давай на старый выруб пойдем?
– и посмотрел на Степнова.
– Там старый вагончик остался, в нем и переночуем.
Михаил в ответ покачал головой.
– Почему?
– спросил Виктор.
– Так, это - лучший вариант, понимаешь?
Михаил снова покачал головой.
– Тогда змеей поужинаем, - улыбнулся Виктор и повернулся к ветке, на которой еще три-четыре секунды назад была гадюка. Но теперь там ничего не было.
– Уползла. Только куда, вот в чем вопрос?
– стал смотреть себе под ноги Муравьев, потихоньку поднимаясь по бугру к Михаилу.
– Ну, что, Миша, останемся пока здесь, вот, такие дела.
Степнов пожал плечами.
– Да, да, давай останемся. Или за вами с Кузей точно кто-то шел?
– он пристально посмотрел в глаза Михаила.
– Нет, да? Точно? Что, Кузьма снова выдумал? Ведь я проследил за ним до Верблюжки и смотрю, вместо того, чтобы к Вою на Пуп идти, он свернул к железке. Так, ты в аварию попал? В тебя никто не стрелял? Уснул за рулем?
– и, дождавшись, когда Михаил ответит кивком или мотанием головы, или пожмет плечами, продолжил расспрашивать.
– А ты из-за травмы теперь инвалид?
Михаил кивнул.
– Понятно. И хочешь вылечиться? Молодец. Но я не доктор, лес - доктор. К шаману свожу. Ладно, потом поговорим об этом.
Степнов, попятившись, поскользнулся и, не устояв на ногах, сел на траву.
– А вдруг там змея?
– спросил Муравьев.
Михаил, воскликнув, тут же вскочил на ноги.
– Реакция есть и работает, это уже хорошо. На гриб ты наступил, смотри, - указал Виктор на раздавленную на траве темную кашицу, - потому и поскользнулся. Вот, какие дела. Меня-то, помнишь?
Михаил не сводя глаз с Муравьева, несколько раз кивнул головой.
– Я ведь тоже смотрю, лицо-то знакомое. Рубец на скуле только правую сторону тебе исказил. Широкий! А рана-то, не стеклом сделана, рваная. Когтем сделана! Я тебе говорю. Вот, какие дела. Хотя, может и на сук дерева щекой попал, он и порвал щеку.
Михаил пожал плечами.
– Ладно, придет время, все вспомнишь. Да, Миша?
Степнов поднял глаза и, сжав губы, несколько раз кивнул головой.
– Ты только меня слушайся, хорошо? Что скажу тебе, то и делай.
Михаил кивнул головой.
– Ты лучше говори со мной, а то привык головой махать. Хорошо?
– Тэ.
– Ну, и отлично. Я к избе пойду, а ты попробуй на ужин что-нибудь поймать здесь, - и всунул Михаилу в руку веревку.
– Пока.
"Поймай. Мне легко. А мне легко?" - никак не мог правильно сложить в своих мыслях ответ на вопрос Виктора Михаил.
Муравьев, немножко пройдя вперед, остановился и обернулся к Михаилу:
– Ты же - журналист?
– спросил он.
– Так, Миша?
Этот вопрос для Степнова был сейчас так неожидан, что он, открыв рот, некоторое время безмолвно смотрел на Муравьева.
"Журналист? Журналист. Да, да, он ходил в газету, его там все обнимали, и все лица у них знакомые".
– А-э!?
– выдавил из себя Михаил, помня требование Виктора с ним говорить, а не махать головой.
– Ладно, парень, попробуем вместе вылезти из твоей амнезии или беспамятства или, как там, дохтора это называют?
– и, улыбнувшись, и, махнув рукой Михаилу на прощание, скрылся за кустарником.