Последний тигр. Обитель Святого Ястина
Шрифт:
— Моё имя Луи Калеб Дерен, герцог земель Ремален, Шаллар, Хабаз и Луизан Северного Велькора, — ровным голосом сказал хозяин палатки. — Прежде чем я прикажу вас развязать, я хотел еще раз услышать ваши имена, если вас это не затруднит.
Кастор выдохнул своё имя с облегчением и мысленно вознёс хвалу Создателю за то, что северяне, как и все, чья кожа словно молоко коровьей матери, плохо различают представителей других народов. Для белых темнокожий килиец ничем не отличается от смуглого айгуна с островов, потому никому и в голову не придёт, что человек в белой рясе может оказаться
— Килия, это же где острова пирамид? — спросил герцог. Кастор кивнул, он не видел смысла читать северянину лекцию по географии, но тот не удовлетворился и вопросительно поднял бровь. Было очевидно, что герцог ждёт ответа.
— Да, ваша светлость, Килия находится рядом с Зубчатыми островами, сами же острова населяют айгуны, их еще называют крылатый народ, хотя крыльев у них нет, у них костяные наросты вдоль хребта, а вокруг рёбер полости для воздуха, с их помощью они способны очень долго пребывать под водой. Они собирают сокровища со дна Огненного пролива — янтарь и жемчуг, а еще кости гигантских древних предков нынешних птиц.
— Вы — священник, — сказал герцог, сказал так, будто это тоже была какая-то физиологическая особенность организма, как костяные наросты, например. В этот момент Кастору захотелось гордо выпрямиться, но прежде переодеться во что-то приличное, от его белых одеяний остались только грязные лохмотья.
— Ну что ж, — герцог посмотрел на Камыша. — А вы значит…
— Мистат Лайер, ваша светлость, — ответил тот. — Сыскных дел мастер Его королевского Величества…
— Да, спасибо, сударь, — остановил его герцог. — Теперь когда маски сброшены, а имена названы, я могу принести вам свои извинения за столь холодный северный приём, — губы герцога растянулись в улыбке. Он не сделал ни единого жеста, но двое его людей молча подошли и разрезали верёвки. Кастор с облегчением растер запястья, боль в руках была адская.
— Теперь вы мои гости, — продолжил герцог. — Вам предоставят всё необходимое, но прежде я хотел бы обсудить кое-что, с чем, как мне кажется, не дозволительно медлить.
Кастор вспомнил несколько часов, что они провели на холодной земле, но конечно же ничего не сказал. Речь герцога местами казалась слишком витиеватой для северянина и сур предположил, что учился Луи Дерен в столице, а на родину вернулся совсем недавно. Это объяснило бы почему северянин даже бровью не повёл на обращение — ваша светлость, которое было в ходу в основном на юге. На севере тонкости этикета мало кого волновали, тут главное язык не отморозить, потому высокородные господари не гневались на простоту речи.
— Вы — священник, — повторил герцог и посмотрел на Кастора. — Что вы знаете о мойрах?
Кастор от удивления застыл, страх выступил меж лопаток каплями пота.
Мойры — дочери богини судьбы Фатумы, или как её называли на юге — Урдаль-аин-рах. Но почти никто не осмеливался называть судьбу по имени, и говорили просто — ересь островитян Танума. Танум — маленький островок посреди холодных вод Чандры, откуда пришло племя кхамиров, тех, кого навсегда запомнят как последних еретиков. Именно из-за их ереси была создана инквизиция, из-за них же, так учила церковь, случилась и Великая смута, которая на столетие погрузила Ахорн в разруху и междоусобицы. Столетие без короля…
Кастор стиснул зубы. Мифы и ложь, которыми церковь кормила людей, вызывали у него приступы гнева. Он то знал, что Великая смута не более чем неудачная попытка переворота, который затеяла Церковь в надежде, что после кровопролития им удастся заново сплотить людей вокруг Святого престола. Но история говорит, что их план провалился, а мир обычных людей надолго канул во тьму.
— Килийцы не верят в судьбу, — рассмеялся Мистат Лайер, прервав затянувшееся молчание, но герцог продолжал смотреть на Кастора и ждать ответа.
— Я знаю, что мой спутник, грамард, именуемый также Мориссом Ёльдером и по велению конклава носящий печать церкви, пропал без вести после того, как поговорил с неким корабельных дел мастером Каулем Еремином из Дагоста, — заговорил Кастор. — Тот поведал ему историю о том, как был выкуплен со Дна Кхамира неким господарем, которого совершенно не смутило, что упомянутый мастер отрекся от чистой, истинной веры и был заражен еретическим учением. Полагаю, — Кастор сделал глубокий вдох, он был в такой ярости, что перестал бояться. — Это были вы, герцог Луи Калеб Дерен из Ремален также известный как Дервиш Искатель, Отец Благодеяний.
Кастор и сам не знал из каких закромов памяти достал эту информацию, но был уверен, что прав. Он уже раньше видел герцога, и даже, возможно, в гостиной у монсеньора.
— Да, вы абсолютно правы, — ответил герцог, он смотрел Кастору в глаза и не отвёл их ни на секунду. — Ваш праведный гнев мне более чем понятен, но прежде чем вы приговорите меня к епитимье, позвольте объясниться. Начну с того, кто и почему назвал меня Дервишем Искателем…
— Начните лучше с того, где сейчас находится милсдарь грамард, — вмешался Мистат Лайер. — Думается мне, это то самое, что не позволяет медлить. Я уверен, что его жизни, как и жизни других людей в подземелье, угрожает опасность.
— И как вы, я думаю, уже заметили, — терпеливо ответил ему герцог, не проявив ни капли недовольства, — никто не торопится эти жизни спасать. Вы ведь посылали весточки ко двору, не так ли? Были красноречивы и безудержно требовали вмешаться и остановить то, что здесь творится, но… ничего не изменилось. Знаете ли вы почему? Почему я вынужден прятаться в этой дыре вместо того, чтобы броситься на врага как и полагается настоящему волку севера?
Сыщик нахмурился и потёр лоб, конечно он об этом задумывался, даже Кастор успел об этом подумать, но ответа не нашёл. Если только… От гаденькой мыслишки он судорожно выдохнул.
— Всё из-за берегонта… — прошептал Кастор.
— Вот именно, мой белый друг, вот именно, — тихо сказал герцог. — Королю хорошо известно, что здесь творится, но он решил не вмешиваться, у него на то много причин, одна из которых — берегонт, способный подорвать власть Церкви.
Мистат Лайер витиевато выругался, помянув сразу три вида рогатого скота в одном предложении. Герцог рассмеялся, а потом сказал:
— Вам, мастер, придётся принять трудное решение, сохраните ли верность своему королю.