Последний варяг
Шрифт:
— Я так виноват перед ней.
Карифа воззрился на него с изумлением:
— Ты что, вообще ничего не понимаешь?! Она выходит замуж за сына самого Рюрика.
— Но ведь я обещал…
— Интересных ты находишь избранниц, — усмехнулся купец. Парень явно не от мира сего, но нравился он Карифе, и всё тут. — За одну убьют варяги. За другую — хазары.
— Я их не искал, — печально отозвался Авось. А потом, чуть оживляясь, спросил: — Скажи, Карифа, неужели в одном сердце могут уживаться разные чувства к двум девушкам?! Разные, но очень сильные?
— Влюбчивый
— Нет, правда, разные. Ради одной я… я хотел бы жить. А за другую — готов умереть.
Купец прокашлялся:
— Давай-ка лучше ешь. Доброе вино и хороший кусок мяса — лучшее лекарство от любовных ран.
— Не до еды мне, — махнул Авось. — Пойду лучше пройдусь.
Авось вышел на высокий берег Днепра, когда землю начали окутывать сумерки. Он посмотрел в одну сторону, в другую, повздыхал, и вот уже весёлый ветерок с реки растрепал ему волосы. Авось снова вздохнул и всё же улыбнулся. И тогда внимание юноши привлекла мелькнувшая у городских ворот фигура. Авось пригляделся — это был древлянский волхв Белогуб, и он спешил сейчас куда-то в сторону леса. Где-то далеко в лесу выли волки, но вряд ли они решатся подойти близко к городу.
— Куда это он на ночь глядя? — произнёс Авось, глядя на удаляющуюся фигуру. Он, решив проследить за волхвом, быстро добежал до городских ворот, но того уже и след простыл.
— Кто-нибудь сейчас покидал город? — спросил Авось у стражников на воротах. Те отрицательно покачали головами.
— Слишком он быстр для старика, — процедил Авось.
Потом один из стражников, разглядывая Авося с интересом, спросил:
— Это про тебя говорят, что ты одним выстрелом из греческого камнемёта развеял хазарскую конницу?
— А потом признался в любви хазарской принцессе? — словно делясь сплетней, спросил другой.
— Дурни вы, — отозвался Авось, — лучше б внимательней ворота стерегли.
— Говорим же, никто не выходил. В Киеве всё спокойно.
Авось вглядывался в кромку далёкого леса. Сумерки сгущались. И вдруг юноше показалось, что он различил между деревьями какую-то зловещую тень.
— Что-то зябко стало, — произнёс стражник, спрашивавший про хазарскую конницу. И все трое тревожно переглянулись. Авось продолжал смотреть в темноту, сгустившуюся в лесу, но уже больше ничего не увидел.
Логово волчьей стаи находилось на закрытой со всех сторон лесной поляне, посеребрённой луной. Сюда их привёл вожак, матёрый волк с рваным ухом, которому, несмотря на возраст, никто в стае всё ещё не решался бросить вызов.
Чужак появился внезапно. Это был огромный черный волк с белой пропалиной на голове. И такого громадного зверя, превосходившего размером медведя, волкам прежде видеть не доводилось. Волки оскалились — намерения чужака явно не были миролюбивыми. Вожак, припав к земле, не сводил глаз с пришельца. Стая приготовилась атаковать.
Вожак бросился на чужака первым. И схватка оказалась очень короткой. Пришелец, сбив вожака ударом мощной лапы, повалил волка на спину и перегрыз ему горло. Вожак захрипел, издыхая в конвульсиях. Чужак оторвался от своей жертвы и, оскалив страшную пасть, показал волкам свои клыки. Глаза его были непроницаемыми и налитыми кровью. И стая почувствовала, что перед нею зверь намного более хищный, чем все встреченные раньше. Волки начали, поскуливая, стелиться перед чужаком по земле. Теперь у стаи был новый вожак.
Глава 11. Сон принцессы Атех
Ловец снов — башня на краю мира — глаза во тьме — грядущее дитя — чёрная лента
Принцесса Атех спала в священном месте, где обитал оракул, и над ней множеством воздушных змеев переплетался ловец снов. Эта невесомая, похожая на сеть конструкция была частью древнего ритуала. Множество магических рун было нанесено на легчайшие ленты.
Принцесса спала.
И вот ловец снов пришёл в движение. Словно ветер рождался внутри переплетённых лент и заставлял их трепыхаться, хотя воздух вокруг оставался неподвижным, а огоньки бесчисленных свечей горели ровно.
Принцесса стояла в необычном месте. Никогда прежде во снах ей не удавалось заходить настолько далеко.
Она стояла на вершине громадной башни, отмечавшей собой все мыслимые границы миров и времён. Отсюда, сосредоточившись, принцесса могла видеть любое существо, любой город или любого человека, живущего сейчас, жившего прежде, или тех, что появятся в грядущем. Но принцесса чувствовала, что она здесь не одна. Тяжёлое свинцовое небо, разрываемое далекими молниями, окружало башню со всех сторон. Принцесса обернулась. За её спиной находился каменный свод, как ворота или дверь то ли в Башню, то ли вообще прочь из этого места. Только проём свода чернел клубящейся тьмой, намного более густой, чем чернота ночи. Именно эти ворота и эту тьму видел в своих снах князь Олег, только нарастающего конского топота сейчас не было.
— Покаж-жи-и мне её, — услышала принцесса шипящий зов.
Принцесса Атех вгляделась во тьму проёма. Где-то в глубине ворот мелькнули две точки, горящие багряным светом. Потом эти хищные глаза чуть приблизились.
— Почему ты прячешь своё лицо? — повелительно вопросила принцесса.
— Открой мне её! — настойчиво повторил треснувший голос. — У нас с тобой один враг, но тебе ведомо, кто она.
— Почему ты прячешься? — Голос принцессы набирал силу. — Повелеваю тебе выйти из тьмы!
Кровожадные глаза чуть приблизились, во тьме набух хищный контур.
— Открой мне! Я убью её, и тогда её сын, враг твоего народа, не родится.
Принцесса не выказала страха.
— Как мне поступать со своими врагами, я решаю сама, — сказала она.
Глаза снова чуть удалились, словно потухая.
— У нас с тобой один враг, принцесса Атех. Лишь смерть спасёт твой народ. Роковая свадьба уже близка.
— Не ты вершитель судеб! — жёстко произнесла принцесса. — Не тебе принадлежит жизнь, не тебе принадлежит смерть.