Последний варяг
Шрифт:
Впервые за свою жизнь Авось находился на корабле, с борта которого не было видно берега. Фарлаф и Свенельд рассказывали юноше о странствиях их молодости. О студёных морях, из пучин которых на немыслимую высоту вздымались хмурые камни, покрытые деревьями; о рыбах, что больше самого грозного драккара, рыбах, прозванных греками левиафанами; рассказывали об утопающих в цветах южных странах, где христианские короли вели битвы с мусульманами, и о флотилиях неустрашимых викингов, которые сражались и с теми, и с другими; о мудрых халифах, сведущих как в ратных делах,
Авось стоял на носу драккара и вглядывался в ослепляющую синеву впереди, там, где море соединялось с небом, чужим и бездонным небом греков, но не вызывающим у юноши ничего, кроме восхищения. И там, за линией горизонта, и ждал их сказочный город, за возможность узреть который они готовы были заплатить всей отпущенной им отвагой, удалью, кровью, а возможно, и жизнью.
— Даже если плата окажется невероятно высокой, ты поймёшь, что оно того стоит. Поймёшь, когда увидишь Царьград.
Так говорил Авосю Фарлаф, суровый берсерк, чей устрашающий вид внушал людям немое почтение, берсерк, который умел слагать самые красивые песни из тех, что довелось слышать юноше. И рассказывал самые лучшие сказки о своих странствиях, скитаниях среди чудес.
К полудню показалась береговая линия. Ветер был попутный, и все бесчисленные суда Олеговой флотилии стали выстраиваться клином, пропуская вперёд драккары варягов. Князь Олег особо побеспокоился о построении флота и начертал всем славянским князьям, что откликнулись сейчас на его зов, подробный план проливов и неприступной крепостной стены, опоясывающей царственный город.
— Эти стены ничем не взять, — говорил Олег. — Уязвимые места — лишь городские ворота. Греки не успели дать нам бой в открытом море. Это хорошо. В проливе галеры напасть на драккары не посмеют. Время пока работает на нас.
Берег приближался. Он оказался гористым и покрытым густыми зарослями.
Олег посмотрел на Авося, который так и стоял, устремивши взгляд вдаль, и подумал, в какого статного воина превратился юноша со времени их первой встречи.
— Видишь проход между двумя высокими холмами? — сказал князь.
— Да, — откликнулся Авось. — Заводь.
— Это не заводь, — усмехнулся Олег. — Это и есть Босфор. Пролив между морями. И с другой его стороны стоит Царьград.
— Мы почти пришли? — Глаза юноши засияли, а рука теперь уже совсем не театральным жестом легла на рукоять меча.
Олег кивнул, а потом словно лёгкая тень коснулась его лба.
— Авось, — вдруг попросил князь. — Постарайся быть в бою рядом со мной.
Базилевс завтракал на открытой колоннаде, и лёгкий ветерок играл его кудрями. Здесь был даже разбит небольшой садик, и на разных уровнях были установлены мраморные клумбы с цветами. Базилевс делил утреннюю трапезу со своим братом, императором Александром. Лев VI, в отличие от брата, ограничился лишь козьим сыром, пахучим хлебом с базиликом и несколькими сочными оливами. Наверное, лишь это выдавало его волнение. Лев VI хоть и написал трактат о вреде чревоугодия, однако ж слыл гурманом. В остальном базилевс был абсолютно спокоен и даже улыбчив: он шутил, словно пришёл сюда только для того, чтобы насладиться открывающимся видом на утреннее море и изгиб Босфора. За спинами завтракающих, сверкая имперским великолепием, вздымалась ввысь громада собора Айя-Софии.
Лев VI Философ уже помолился и потянулся к чашке с водой, куда была добавлена капля розового масла, когда внизу, у колоннады, на взмыленной лошади показался всадник. Уже совсем скоро кентарх Михаил стоял перед императорами. Он витиевато поприветствовал обоих, склонив учтиво голову, но базилевс Лев лишь снова нетерпеливо остановил его взмахом руки.
— Говори, — приказал он.
— Флот Олега только что вошёл в Босфор, — доложил Михаил ровным голосом. — Мы сочли их корабли.
— Ну, и сколько их? — Базилевс посмотрел в чашу с водой — солнечные блики играли на её стенках.
— Флот растянулся вдоль побережья, но мы сочли каждый корабль. — А потом голос кентарха дрогнул. — Их две тысячи.
Судорога гримасой боли всё же прошлась по лицу Льва VI, он отставил чашу и негромко произнёс:
— Значит, Олег привёл сюда князей всех земель, что собрал под своей рукой.
Базилевс замолчал, глядя на Босфор, по которому к столице империи уже двигалась неисчислимая рать. Молчал и кентарх. И тут подал голос император Александр:
— Ну да, всех скифо-славян и прочих варваров, что поклоняются деревьям в своих сумрачных лесах и зловонных болотах.
Базилевс Лев VI по-прежнему молчал. Только глаза его сделались какими-то очень тёмными. Потом он сказал:
— Что ж… День предстоит сложный. Путь по Босфору даже при попутном ветре… В любом случае я успею посетить термы.
Лев VI неспешно поднялся, омыл руки в чаше и вдруг резко обернулся:
— Готовьте город к длительной осаде: будем ждать подхода легиона Маврикия Диогена. Цепи поднять в последний момент: они попытаются прорваться в Золотой Рог.
— Мы можем напасть на них с воды, — предложил император Александр, даже не скрывая ноток беспечности в своём голосе. — Наши галеры быстрее кораблей варваров. Лобовой таран…
— Таран?! — вдруг гневно вскричал Лев VI, и Александр осёкся. Базилевс плотно сжал губы, подавив вспышку ярости, и лишь прошептал: — Время. Нам надо тянуть время…
Потом базилевс спокойно посмотрел на брата и заговорил ровным голосом, как ни в чём не бывало, словно гнев его был направлен вовсе не на Александра, а на быстроходные галеры и грозного противника, что уже двигался по Босфору.
— В узких проливах наш манёвр не удался бы. — И лишь кентарх Михаил услышал нотку усталой раздражительности, что мелькнула в голосе базилевса, раздражительности или… брезгливости. — Викинги только и ждут, чтобы броситься в рукопашную, где не имеют равных. Окажись они на наших галерах, мы потеряем флот. Нет, у меня припасено кое-что другое…
Базилевс обратился к Михаилу:
— Я думаю, они разделятся. Пойдут на штурм и с суши, и с моря. Пошли фему Никифора им навстречу. Но основные наши силы остаются за стенами. — Глаза базилевса сузились, и он задумчиво добавил, словно выдохнул: — Кое-что другое… Огонь Льва пора перенести к цепи.