Последний Ворон: Пламя войны часть I
Шрифт:
– Ваше высочество, приказ короля Райгара приставившего меня к Гельмунду Фарлею, и как командир королевской армии, я должен сопроводить вас и его, пока нахожусь тут до своего отъезда, но это уже другие дела, никого не касающиеся.
– Ваше высочество, если позволите. – произнес Джерем, выходя из за спины Галатеи. – Насколько мне известно, командиры должны командовать солдатами, а вы, сир похоже, заделались в прислугу. – с насмешкой произнес Джерем, глядя на стоявшего в трех метрах от него воеводу.– Шли бы вы лучше оттачивать свои навыки.
– Забавно это слышать от вас, командира своих солдат.
Джерем с прищуром посмотрел на Галантира и, показывая всем своим видом, что ему абсолютно плевать на здешнего воеводу, он сплюнул слюну на землю.
– Уверяю вас, сир это только на время, я здесь на мгновение на
– Что же, может однажды мы это проверим, ответил Джерем и затих.
Наступила гнетущая пауза, и между двумя командирами проскользнула бурлящая искра ненависти. Каждый приметил друг друга, но в виду особой важности сегодняшнего события, отложил в долгий головной ящик эти негодования. Галатея еще раз с прищуром посмотрела на Гельмунда, но после одобрительно кивнула. В тех краях, где она родилась, за такую выходку слуги перебивавшего своей болтовней знатного господина или даму, его бы уже высекли плетьми, все людно на площади. Но здесь, что она могла, так далеко от дома, даже несмотря на присутствие своей вооруженной гвардии. Королеву долго уговаривать не пришлось, и вот она в сопровождении Фарлея, уже шагавшая по мосту, тянущемуся от ворот и до городской арки почти на двести пятьдесят футов в длину, с некой опаской внутри оглядывала окружающие ее каменные лабиринты. Уложенная в несколько слоев вековая плитка, навечно похороненная в основании моста, казалось, дрожала и крошилась под ступающими гвардейцами. Они проходили квартал за кварталом, улицу за улицей, переулок за переулком. Все приветствовали иноземную гостью и с восторгом наблюдали на то, как королева, вальяжно защищенная своей охраной, переступала с ноги на ногу. Вдруг она остановилась, заставив одновременно застыть всю сопровождающую ее стражу. Она аккуратно повернула голову вправо и увидела маленькую девочку, которая, сидя на камешке, играла с какой – то плюшевой игрушкой, напевая старую детскую песенку: "Старый краб, старый краб, красный он, но он не рак, старый краб, под мостом не верти – ка ты хвостом". Песенка оборвалась, и девочка замолчала, поймав на себе суровый взгляд правительницы.
– Тетя! – воскликнула малютка. – Ты пришла поиграть со мной? – тоненьким голоском поинтересовалась девочка.
Королева не успела сделать шаг, как вдруг путь ей преградил один из ее солдат.
– Ваше высочество…
– Все нормально, отойди. – тихим, приказным тоном ответила она выскочившему из строя войну.
– Слушаюсь, королева! – воскликнул он и вернулся в строй.
Она, приподняв подол своего черное наряда, тихонько подошла к девочке и села на коленки.
– Как тебя зовут, малютка? – спросила она трепавшую куклу девочку.
– Мия… – таким же тонюсеньким голоском ответила игравшая с куклой девочка.
– Любишь куклы? – с улыбкой поинтересовалась королева, сверкнув глазами, на которых была плотно уложена черная подводка из туши.
– Конечно, мне их папа делает! – похвасталась Мия. – А ты любишь играть в куклы? – спросила она королеву.
Та замерла, будто погрузилась в глубины своего сознания. Перед ее глазами проносились счастливые моменты из далекого детства, когда она была чистым, беззаботным ребенком. Королева очень любила детей и в своей столице очень часто, переодевавшись в обычную крестьянку, тайком проникала в сиротские приюты и дома милосердия, чтобы покормить и обогреть живших там малышей, родители которых оставили своих чад по разным причинам: кто – то погиб на войне, кого – то загрызли волки, а кого – то забрала хворь. Минутное помутнение прошло так же внезапно, как и появилось.
– Играла когда – то. – ответила она, легонько ухватив девочку за щечку. – Теперь я играю в другие игры. – снова улыбнулась королева.
– В какие игры? – снова поинтересовалась Мия, испытывая неподдельное любопытство.
– Во взрослые… Управляю королевством, решаю разные задачи, подписываю бумаги, общаюсь с неинтересными людьми… Скукота.
– Ого! – воскликнула девочка. – Ты прям как королева! – еще пуще прежнего засияла Мия раскрыв детские голубые глазки.
– Может быть. – нежно ответила Галатея.
Так прошло еще немного времени, пока они сидели напротив друг друга, и королева умилялась тому, как беззаботно эта малютка играла со своей тряпичной куклой, у которой вместо глаз были сиреневые пуговички.
– Ну вот… произнесла королева после долгого молчания и наблюдения за детской реакцией и игрой. – Мне пора идти, а то, кажется, меня там уже заждались.
– А ты придешь поиграть со мной? – спросила девочка сидевшую перед ней королеву.
– Ну, знаешь… Как выпадет мгновение, я обязательно приду, и мы поиграем с тобой во что – ни будь… Во что ты любишь играть больше всего?
– Обычно мы играем в прятки либо в салочки, но больше всего мне нравятся куклы.
– Знаешь, там, откуда я родом, делают очень красивых кукол разного размера и цвета, тебе бы понравилось.
– Не знаю. – ответила Мия, сминая в руках тряпичного человечка. – Я, кроме Джэка, не с кем не играю.
Мия протянула королеве старенькую куклу. Тряпичный человечек рухнул в ее ладони, распластавшись и свесив руки.
– Приятно познакомится, Джэк. – негромко произнесла королева, переводя взгляд на Мию.
Малютка засияла еще больше. Королева приподнялась и, отдав куклу малютке, попрощалась с ней и направилась к ждавшему ее Фарлею двум командирам и солдатам. Колонна зашагала, и королева спустя немного времени покинула рыночную площадь. Тем временем в центре города, в королевской часовне Старшей крепости, проходила подготовка к торжественной церемонии бракосочетания дочери и сына великих домов. Гостей было много, начиная от знатных дам и господ, приехавших из вольных городов, как и простого люда, который осадил каменные улицы. Все хотели посетить это событие и по приветствовать будущих правителей. Улицы и переулки были полны прилавков, магазинов, кожевенных, оружейных и таверн, которые были абсолютно пустыми. Привычный ритм этого города замер, дабы лицезреть столь грандиозное событие, которое могло бы быть началом новой эпохи царствования. Постепенно с узких улочек, обтекаемых ручьем людского любопытства поскорее попасть в часовню, вид сменился на внутренний двор собора, где большие каркасные стены по тридцать футов в высоту окружили живописный двор, усеянный множеством растений и папоротником в кирпичное кольцо, посреди которого стояла часовня, над вратами которой располагался круглый огромный каменный диск с изображением выходящего из – за горизонта солнца, возделанный много столетий назад. Распахнутые большие врата часовни открывали вид на внутренние помещения, в которых было очень много места, хотя снаружи казалось, что часовня была больше похожа на очень высокую, вымощенную лунным гранитом башню. Все стены были воздвигнуты вручную каменщиками, трудившимися здесь под палящим солнцем и на благо государства. Их украшали резные воззвания разных аристократов, поэтов и бардов, живших здесь многие века и навсегда увековечившие свое имя в стенах этого святилища. Восемь колон, расположенных напротив друг друга, обвитых металлическими листьями, вели к стоявшему по средине алтарю, у подножия которого стоял преподобный. Тот, кто через считаные мгновения соединить два любящих сердца в одно целое. За алтарем располагался большой зал, откуда знатным дамам и господам был виден процесс бракосочетания. Так же паркет был возделан из чистого мрамора, в котором, если присмотреться, можно было увидеть свое отражение. Позади всего этого архитектурного чуда располагались двухсот дюймовые статуи, навечно прикованные в ряд и охраняющие покой часовни. Их было трое, монументы трех основателей Старшей крепости. Аварг Светоносный, расположившийся с одного краю в величественном шлеме, с птичьим оперением и луком за спиной, Мимирон Отчаянный, возведенный с другого края, с большим щитом, поднятым к небу и секирой на перевес, и, наконец, Ромул Несломленный, стоявший во главе своих братьев, сжимая в правой руке свиток, ставший договором мира, и с вытянутой ладонью вперед. Это были отцы, основатели первой крепости, именуемой Старшей, во времена правления Вишневой династии, и эта самая крепость в последствии была уничтожена и отстроена заново первым предком и основателем дома Хорландов после падения империи, который решил увековечить тех, кто подал ему идею уже после своей смерти, запечатлев их в каменных монументах, ставших произведением искусства и мастерства ремесленников того времени. Сопроводив королеву в указанное место, Гельмунд поспешил отклонится и отправился прямиком к его величеству Райгару. Западная госпожа вместе со своей гвардией была принята со всем радушием востока и любезностями, вот только они ей были не совсем по душе, ее волновал лишь ее сын, ради которого она проехала столько сотен лик.
– Ваше высочество. – произнес Гельмунд, подходя к королю.
– Называй меня Райгар, Гельмунд, сколько раз просил. – с улыбкой произнес правитель, глядя на своего друга и товарища.
– Столько лет прошло, а я все никак не могу привыкнуть.
– Не хочу тебя смущать, в таком случае… Называй как угодно.
– Комбез маловат, ваше высочество. – с улыбкой сказал советник, глядя на блистающие бока королевского доспеха, одетого на нем.