Последний воздушный пират
Шрифт:
Плут собрался идти вслед за товарищами и, повернувшись, встретился взглядом с Ксантом. Лицо у того было пепельно-серым, губы — бескровными.
— Ксант, — позвал его Плут.
У Ксанта забегали глаза, и он потупился.
— Ксант! — повторил Плут чуть погромче. — Пойдём с нами!
— Оставь его в покое, — вмешалась Магда. — Если захочет, он знает, где найти нас. Он и так себя чувствует очень несчастным
Плут кивнул. В словах Магды была доля правды, но Плут засомневался. В глазах Ксанта он увидел не печаль и не зависть, но чувство вины.
Глава тринадцатая. Опушка литейщиков
После свирепого шторма, бушевавшего всю ночь и всё утро до полудня, небо наконец прояснилось. На горизонте появились лёгкие перистые облака, и они, сверкая в солнечных лучах, бежали высоко над головой, играя и сталкиваясь друг с другом, а внизу, в залитых потоками золотого света Дремучих Лесах, будто покрытые лаком и отполированные, искрились листочки на каждом дереве.
Опытной рукой Плут повёл свой небоход к большому колыбельному дереву, обогнул его и направился дальше, пролетев над кустистыми зарослями бритвошина. Сердце его ликовало от радости. Плут с трудом верил, что после завершающего учебного полёта теперь он оказался здесь и летит на задание в Дремучие Леса вместе с великой Варис Лодд и со своим лучшим другом Кастетом из племени душегубцев.
Стремительно и бесшумно пролетев над чащей, утонувшей в игре теней, три небохода — «Ястреб», «Мотылёк» и «Буревестник» — снизились и продолжили путь, держась между кронами ветвистых деревьев. Плут, поигрывая канатами, направлял свой кораблик то в одну сторону, то в другую, то вверх, то вниз. Маршрут был нелёгким, требующим постоянного внимания.
Очень часто — больше от нервозности, чем по необходимости — он ощупывал свою лётную форму, проверяя на всякий случай, всё ли на месте, вся ли экипировка в порядке: абордажные крюки, моток верёвки, фляга с водой и — Плут молил Землю и Небо, чтобы они ему никогда не понадобились, — бинты, противоядия и целебные мази, лежавшие в шкатулке, подаренной на прощание шпинделем. На груди у него висели подзорная труба, компас и весы, а на боку — клинок, меч с инкрустированной рукоятью, подарок Феликса. К поясу на кожаной петле был прикреплён топорик с острым как бритва лезвием, какой обычно берут с собой пилоты небоходов. Теперь он себя чувствовал настоящим Библиотечным Рыцарем, в полном облачении. Единственное, что мешало торжественности момента, — это спазм в желудке от постоянных скачков в воздухе.
Впереди — густые заросли, — просигналила Вари с Лодд товарищам, и Плут с Кастетом дружно взмыли вверх, буквально продираясь сквозь густые древесные кроны.
Плут раскрыл рот от изумления, так близко увидев верхушки деревьев. Он привстал в резных стременах и, чувствуя, как тёплый ветер дует ему в лицо, до отказа развернул
Держитесь ниже, — молча просигналила Варис. Нельзя было допустить, чтобы их заметили.
Плут потянул за стартовый канат, скрученный мотком. «Буревестник» послушно спустился, сделав петлю, и полетел низко над лесом вдоль кромки воды; красновато-жёлтые всполохи листвы в точности напомнили ему лес у озера! Как давно это было! Плут погрузился в воспоминания.
Ему на память пришёл и вчерашний вечер: в тот момент, когда он уже собрался ложиться в постель, он услышал лёгкий стук в дверь своей спальной кабинки. Это была Варис Лодд, в полной экипировке и с арбалетом через плечо.
— Пойдём со мной, — позвала она. — Мне нужно кое-что тебе рассказать.
Она провела его вниз, на площадку, где их уже ждал Кастет, поигрывавший своим лассо. У их ног, тяжело вздымаясь и перекатываясь, плескалась тёмная вода, а над головой собирались кучевые облака, принесённые западным ветром. Варис повернулась так, чтобы встать лицом к обоим подмастерьям. Лицо у неё посерело, а голос дрожал от волнения. Плут никогда не видел её такой расстроенной.
— Сегодня вечером ко мне подошёл ваш юный друг, Ксант, — начала она. — С тех пор как он заболел, он решил приносить пользу — ну, как бы это точнее выразиться, — собирая важную информацию.
— Шпионил? — в изумлении спросил Плут.
— Можно сказать и так, — ответила Варис. — В борьбе со Стражами Ночи и их союзниками нам надо быть бдительными. Как бы то ни было, Ксант принёс тревожные новости.
— Продолжай, — кивнул Кастет.
— На Опушку Литейщиков вернулось рабство.
Кастет грустно повесил голову:
— Неужели Правитель Литейщиков так ничему и не научился?
Варис положила руку на плечо душегубца.
— Кастет, как и ты, потерял родителей при нападении работорговцев, — сказала она Плуту. — Нам казалось, что мы преподали хороший урок гоблинам и их союзникам во время последнего рейда, но, судя по всему, вернулись прежние времена.
— А кого они поработили? — спросил Плут. — Душегубцев? Гоблинов-утконосов?
Варис отрицательно покачала головой:
— Это… — Повернувшись к Плуту, она замолчала. Её печальные глаза наполнились слезами.
— Кто?
— Толстолапы, — ответила она наконец. — Толстолапы.
Небоход тряхнуло: руки у мальчика задрожали, когда он вспомнил слова Варис. Толстолапы! Как можно было превратить в рабов этих могучих и благородных животных? При одной только мысли об этом у Плута закипела кровь. И всё же Правитель Литейщиков, Хамодур Плюнь, пошёл на это. Как низко мог пасть этот гоблин, чтобы держать толстолагюв в цепях!
— Я знаю: ты любишь толстолапов не меньше, чем я, — сказала Варис Лодд. — И ты захочешь их спасти.