Последний выстрел (Бригада - 4)
Шрифт:
Вдруг он осекся на полуслове и тут же расплылся в широченной улыбке. В седле мотоцикла сидел тот самый участковый, которого в далеком восемьдесят девятом году они с Пчелой, удирая из-под обстрела, захватили в заложники!
– Лейтенант, ты?!– обрадованно воскликнул Саша.– Что, не узнаешь меня? Е-мое!.. Ну смотри - фас, профиль, затылок...– он юлой завертелся перед милиционером.– Ну?!..
– Белов, что ли?– неуверенно улыбнулся тот.
– Точно!– восторженно проорал Саша.– Блин!.. Вот встреча, а! Ну поехали, составим протокол, хрен ли!..– он без приглашения полез в коляску и с необъяснимой радостью крикнул своим опешившим охранникам: - Братва, меня приняли!..
Ничего не понимающие бугаи в полной растерянности следили за удивительной сценкой.
– Ну, поехали, поехали...– повернулся Саша к Никитину.
Лейтенант без особой надежды попытался завести мотоцикл, потом смущенно вздохнул:
– Подтолкнуть бы...
Саша тут же залихватски свистнул своей охране:
– А ну, братва, навались!..
Мигом подбежали охранники, уперлись в грязные бока мотоцикла и легко, словно игрушечный, покатили его по дороге.
Этап на Север, срока огромные,
Кого ни спросишь - у всех Указ!..
Это в полный голос затянул песню Белов. Глядя на него, милиционер подхватил:
Взгляни, взгляни в лицо мое суровое,
Взгляни, быть может, в последний раз!..
Никитин подтягивал все уверенней:
А ты стоять будешь у подоконника,
Платком батистовым слезу утрешь,
Не плачь, не плачь, подруга моя верная...
"Ты друга жизни еще найдешь!.." - радостно вопили они хором.
– У вас ларек здесь есть?– крикнул Саша сквозь немилосердный треск заведшегося-таки мотоцикла.
– А?..
– Ларек, говорю, есть?!
– Есть, как не быть!..– закивал лейтенант.
– Тогда вперед!– махнул рукою Белов.
XIV
В тесной милицейской сторожке они расположились прямо за рабочим столом Никитина. Все бумаги участкового перекочевали в тумбочку, а на столешнице разместился чуть ли не весь ассортимент поселковой палатки.
– Ну, давай, за встречу!– поднял стакан Белов, расположившийся в кресле хозяина кабинета.
Они чокнулись и выпили. Лейтенант потянулся к жестяной банке, пытаясь вилкой выудить оттуда маслину.
– Да что ты мучаешься!– добродушно хмыкнул Белов.– Пальцами бери!
Никитин послушно отложил вилку, достал пальцами маслину и отправил ее в рот.
– Слушай, а что это ты до сих пор в лейтенантах ходишь?– спросил его Саша.– Начальство не ценит?
– Да меня же после того случая, - ну, с вами, - вообще из органов поперли...– чуть смущенно улыбнулся милиционер.– Четыре месяца без работы болтался, на хлебе и воде.
– Блин! А что ж ты тогда от денег отказался, чудила?!– удивился Белов.– К тебе же приезжал человек с деньгами - ты что?..
Никитин достал из банки еще одну маслину и небрежно отмахнулся.
– Ну, отказался и отказался... Чего теперь вспоминать?
– Нет, ну что ты, - возразил Белов.– Нашел бы нас, мы помогли бы, елки...
На столе зазвонил телефон, Саша без раздумий поднял трубку:
– Да... Никитина?.. Это ты, что ли?– прикрыв микрофон, спросил он. Нет его, завтра звоните!– отрезал Белов и бросил трубку на аппарат.
– А я тогда сначала челноком заделался, - продолжил свой рассказ лейтенант.– В Польшу, в Турцию мотался, куртками кожаными торговал. Ничего вроде было, женился даже... почти. А потом меня ограбили, башку проломили, в больнице полгода провалялся. Выписался, а в стране совсем другие времена, да и страны уже нет. Попробовал бизнесом заняться и так, блин, влетел, что ой-ей-ей!.. Квартиру, машину - все за долги отдал. Хреновый из меня коммерсант вышел... Жена, конечно, ушла...
– Уж это само собой, - поддакнул Саша, поднимая стакан.
Они выпили по второй, закусили.
– Потом в Сербии воевал, - вспоминал Никитин.
– Да что ты!– неподдельно удивился Белов.– А за кого?
– За наших, - просто ответил лейтенант.– А после Сербии комитетчик один, сослуживец, помог в органах восстановиться. Сначала в Москве служил, потом сюда напросился, на старое место. А что, здесь спокойно...
"Эка его помотало..." - подумал Саша.
От рассказа лейтенанта ему стало не по себе, ведь к его искореженной судьбе приложил руку и он сам. Избегая смотреть на Никитина, он достал сигарету и похлопал по карманам в поисках зажигалки. Вдруг лейтенант выхватил пистолет и поднес его к самому носу Белова.
– Никогда не наводи оружие на человека!– Саша хладнокровно отвел в сторону его руку.
– Да это зажигалка!– засмеялся Никитин. Он нажал на курок, и из ствола выскочил крошечный язычок пламени.– У подростков отобрал - видишь, чем детишки-то играют?.. В дверях появился Макс.
– Саш, извини. Подольские прозвонились...– он настороженно взглянул на милиционера, но Белов еле заметно кивнул - говори, мол.– Нашли они этого банкира долбаного. Я "мерин" отправлю, пусть ребята смотаются?..
– Давай...– кивнул Белый.
– На кабана похож, - повернувшись к выходу, Макс ткнул пальцем в одну из фотографий на "Доске почета".
– Так это он и есть, Макс!– усмехнулся ему вслед Саша.
– А что за банкир-то?– поинтересовался лейтенант.
– Да не бери в голову...– поморщился Белов и взял стакан.– Давай за тебя!..
Пару часов спустя веселье, как водится, набрало обороты. Откуда-то появилась гитара, и Саша, уже в милицейской шапке-ушанке, развалившись в кресле, с энтузиазмом лупил по струнам.
Вдоль дороги лес густой
С Бабами Ягами,
А в конце дороги той
Плаха с топорами!
Пел он с надрывом.
– Эх, раз, да еще раз, да еще много, много раз!.– надсаживался напротив него изрядно захмелевший Никитин.– Сашка! А давай эту! выкрикнул он.– Где мои семнадцать лет?! На Большом Каретном!..
Белов со смехом замотал головой и махнул на лейтенанта обеими руками.
– Не-не-не, только не эту! Вот давай лучше:
Мне бы жизнь свою, как кинопленку,