Последний Выстрел
Шрифт:
Несколько секунд они молчали, напряженно буравя друг друга глазами. Белову снова стало не по себе, по позвоночнику пробежал озноб, и он нехотя опустил глаза. Только тогда Тучков взглянул на рисунок. Он нахмурился, снял телефонную трубку и коротко приказал:
– Горюнов, Мосина ко мне...
К немалому удивлению Белова, пропажа нашлась очень быстро - Саша едва успел выкурить еще одну сигарету. Зажав в кулаке свой трофей - золотой крестик Космоса на порванной цепочке, - Белый направился к выходу.
Увидев в дверях Белова, Макс облегченно вздохнул и распахнул
– Сейчас поедем...
– кивнул он Максу и переключился на телефон. Пчела, это я... Да нормально, потом расскажу. Ты что, кривой уже? Заканчивай, завтра с утра займешься чисткой по Фонду. Да, все бумаги, вообще все по полной программе... Ну, созвонимся еще. Больше не пей, понял? Ну, пока.
Отбившись, Белов тут же набрал новый номер. Сидевший как на иголках Макс то и дело озабоченно поглядывал через плечо на бойцов в камуфляже, куривших у входа в здание.
– Может, отъедем?
– предложил он.
– Сейчас...
– буркнул Белый и попросил в трубку: - Виктора Петровича, пожалуйста... Белов... Хорошо, спасибо...
– он выключил телефон и бросил Максу: - Есть хочешь?
– Да можно бы уже, - пожал плечами тот.
– Тогда поехали в Серебряный Бор.
XI
В клубе Макса провели в общий зал - там для него накрыли обильный стол. Под присмотром трех громил из охраны Зорина он с энтузиазмом принялся за еду. После нервотрепки на Большом Каретном аппетит у него был прямо-таки зверский. А за стеной, в бильардной, беседовали Виктор Петрович и Белов.
– Я так понимаю, что это сверху шлюзы открыли, - с крайне озабоченным видом излагал свою версию произошедшего Саша.
– Пошел сквозной накат через меня на тебя. Сто пудов, сейчас и Фонд затеребят...
Слушая его, Виктор Петрович в задумчивости ходил с кием вокруг стола. Причем по его виду никак нельзя было догадаться, что его волнует больше наезд на Белова или неудачное расположение шаров на столе. Сашу, понятное дело, это раздражало.
– Само собой, - довольно безразлично согласился Зорин.
– Так надо что-то думать!
– сердито воскликнул Белов.
– А то вы там под ковром как бульдоги грызетесь, а мне по башке долбят. Мне это не нравится, понимаешь?..
– Ну, Саш...
– с улыбкой развел руками Виктор Петрович.
– И будут долбить. А ты чего хотел?
– Я хотел нормально работать, - отрубил Белый.
– В РОССИИ нельзя нормально работать. В РОССИИ можно только выживать...
– с шутливой назидательностью покачал головой Зорин.
Он наклонился к столу и нанес аккуратный удар. Оранжево-белый шар медленно покатился к центральной лузе, но его перехватила рука Белова. Он подбросил шар на ладони и с вызовом посмотрел на своего партнера. "Хватит ломать комедию, дело серьезное!" - говорил его тяжелый взгляд. Виктор Петрович вздохнул и положил кий на стол.
– Ладно, цэу будут такие, - сухо сказал он.
– Срочно разберись с бухгалтерией Фонда. Сверни все проблемные операции. Сам ложись на дно. Охрану по
Белый ответил ему хмурым взглядом из-под бровей. Он все понял - Зорин опять отказывал ему в помощи. В который уже раз хитрый и осторожный чиновник "великодушно" оставлял своего партнера наедине с его проблемами! В который раз боялся сделать для него хоть что-нибудь! В который раз равнодушно уходил в тину, скользкий и изворотливый, словно угорь!..
"Вот гнида!.." - подумал Белов.
Он холодно кивнул и, не попрощавшись, вышел из комнаты.
XII
Из Серебряного Бора Белов поехал в офис и до вечера занимался бумажными делами - кое-что, от греха подальше, нужно было подчистить сегодня же. После этого ему стало легче, тягостные предчувствия понемногу рассеялись, и, наоборот, окрепли предположения, что все случившееся с Пчелой, Космосом и Шмидтом - всего лишь идиотская инициатива неугомонного полковника Тучкова.
По дороге домой Саша задумался об Ольге. В последнее время он частенько думал о ней, потому что в их семье давно уже было неладно.
Все началось со взрыва Филевского "мерседеса". Хотя, безусловно, все началось еще раньше - с его романа с артисткой, но Белову не хотелось думать, что первопричиной затяжного кризиса в отношениях с женой стал он сам. Ему было удобнее полагать, что все началось со злосчастного взрыва на набережной - и, размышляя о своих семейных неурядицах, он всегда искал их истоки в событиях того рокового дня. А точнее - в тех из них, в которых оказалась замешана его жена.
Порой он и сам удивлялся тому, насколько сильно повлияла на него история спасения Пчелы Ольгой. Вспоминалась и ее злость, и, конечно, оплеуха, полученная от жены в кабинете главврача. Но все же главная заноза было в Пчеле.
Стоило Белову вспомнить тот страшный день, как его мысли начинали плестись по одному и тому же заезженному маршруту.
Почему Пчела в той пиковой ситуации обратился за помощью именно к Ольге? Не к нему, Белову, не к Космосу, которых он знал с детства, а к его жене, с которой он и виделся-то не чаще раза в месяц? Или все-таки чаще? Что между ними было такого, что позволило Пчеле искать спасения у Ольги? И не был ли Саша слеп, видя в отношениях друга и жены только дружбу и обычную человеческую симпатию?
Эти и подобные им вопросы въелись в его мозг намертво - как ржа в потерянную в луже подкову.
Тогда, по горячим следам, говорить о своих подозрениях с Ольгой или Пчелой Белый, понятное дело, не стал. А вот с Максом побеседовал - сугубо конфиденциально и весьма осторожно. Охранник, несколько лет не отходящий от Ольги ни на шаг, клялся и божился, что Сашина ревность абсолютно беспочвенна - за все эти годы ни разу, кроме случая с аптекой, Пчела и Ольга не встречались наедине. Впрочем, от заверений Макса толку оказалось немного - подозрений Белова они не развеяли.