Последний Закат
Шрифт:
Она сидела на диване ко мне спиной, поэтому ей пришлось обернуться.
— Что? — отозвалась мама. — Кстати, когда ты успела вернуться? Я не слышала твоего прихода...
— Мне нужен бинт, — пробормотала я, пропуская ее последние слова мимо ушей.
— Зачем? — удивилась она.
— Чтобы сменить повязку.
— Так, давай-ка я это сделаю, — она встала с дивана.
— Нет, нет, не стоит, — запротестовала я. — Я сама это сделаю.
— Уверена, что сможешь? — усомнилась мама.
— Мне же не пять лет, — я нервно
— Ладно, — неуверенно произнесла она. — Сейчас принесу.
Она не спеша пошла на кухню и через минуту вернулась с аптечкой в руках.
— Держи, — мама протянул чемоданчик с медикаментами. — Ты помнишь, как я делала тебе перевязку?
— Да, — кивнула я и забрала аптечку. — Спасибо.
Конечно же, я и понятия не имела, как перебинтовывала мама руку, но ничего страшного, перевяжу, как умею.
Я стала аккуратно разматывать окровавленный бинт. Разделавшись с ним, я с нескрываемым ужасом посмотрела на свою рану. Мне показалось, или она стала больше? И что это за темные прожилки, исходящие от укуса? Может, так и должно быть — подобные действия лекарств, которые я принимаю?
Я просидела несколько минут, не сводя глаз с раны. Боль пульсировала в ней, становясь все сильнее и сильнее.
Ладно, рана не заживет от того, что я попусту пялюсь на нее. Я намазала лечебную мазь вокруг укуса и потом аккуратно забинтовала руку так, чтобы не были видны темные прожилки.
После того, как рана была замаскирована, я легла на кровать и незаметно для себя уснула. А вновь проснулась через пару часов потому, что мое тело пробила лихорадочный жар, и в больной руке, на месте укуса, будто произошел взрыв боли. Сдерживая крик, я лежала в постели и с нетерпением ждала, когда боль утихнет.
Мне казалось, что это никогда не прекратится. Я ходила по комнате, плакала, но жуткая боль не исчезала. Я думала, что моя рука заживо горит в огне... Сейчас я страстно желала, чтобы пришел Дэниэл, залез в мою комнату через окно, взял мою пылающую руку, и холод его тела успокоил бы ноющий зуд.
Мне нужно было отвлечься на что-то, чтобы не думать о боли.
Я с трудом дождалась того времени, когда папа вернется с работы, взяла его машину и поехала к Дэниэлу. Мне было трудно вести автомобиль, но превозмогая боль, я вскоре доехала до знакомого дома, растворяющего в ландшафте.
Вероятно, Дэниэл уже услышал шут машины до того, как папин автомобиль появился в поле его зрения, потому что когда я остановилась у его дома, он стоял в проходе и с улыбкой смотрел на меня.
— Привет, — пробормотала я, когда подошла к нему.
— Привет, — Дэниэл сразу притянул меня к себе и кратко поцеловал в губы. — Я не ожидал, что ты решишь приехать.
Я лишь улыбнулась его словам.
— Что делала днем? — поинтересовался он, когда мы прошли в гостиную.
— Была на кладбище, — тусклым тоном ответила я. — Проведала Мелиссу.
На прекрасном лице Дэниэла застыла маска грусти и сожаления.
—
— Почему?
— Мы с Мэри снова едем в больницу, — с огорченным выдохом пояснил Дэниэл.
— Ох, понятно.
— Может, хочешь чего-нибудь перекусить? — немного рассеянно предложил он. — Хотя, по правде говоря, я не знаю, что есть в холодильнике...
— Нет, спасибо, — я усмехнулась, — я не голодна.
Дэниэл кивнул сам себе и нахмурился. Я внимательно смотрела на его мертвенно-бледное лицо — что-то тревожила Дэниэла, и это было видно невооруженным взглядом.
— Дэниэл? — тихо назвала я его имя.
Он тут же встряхнулся и печально взглянул на меня. В его прозрачно-голубых глазах простирался океан непонятного мне отчаяния.
— Тебя что-то тревожит? — мой голос дрогнул от волнения.
— С чего ты взяла? — вероятно, он не хотел мне говорить, но ведь знает же, что я все равно выбью из него правду! Любой ценой.
— Кого ты пытаешься обмануть? — натянуто улыбнулась я. — У тебя что-то случилось? Если да, то скажи мне. Помнишь — никаких тайн, — да как я смела говорить ему такое, если сама скрываю от него правду об Эрике?
— Хорошо, — он подошел ближе и взял меня за руки. — Может, это прозвучит очень глупо, но мне кажется, что мы с тобой стали отдаляться друг от друга, — его мелодичный голос прерывался после каждого слова.
— Что ж, — я громко вздохнула и приподняла брови, — это действительно очень глупо...
— Я серьезно, Мия.
— Я тоже, Дэниэл. С чего ты это решил? — я сурово посмотрела на него, хотя на самом деле ничего подобного не испытывала.
— Мы стали реже видеться, меньше проводить времени друг с другом, и порою нам даже не о чем поговорить.
— Разве это что-то меняет? — возмутилась я.
— Мне кажется, что твой интерес ко мне остывает, — промолвил он, грустно опуская ресницы. — Если это так, то...
— Что? — пискнула я. — Это такая шутка?
— Мне сейчас не до шуток, — он резко поднял взгляд.
— Как ты можешь такое говорить? После всего, что мы пережили? — теперь во мне разгоралась злость.
— Ты много времени проводишь с этим... Эриком, — произнес он, и в его голосе прозвучало разочарование ребенка, который, развернув яркую обертку, ничего не обнаружил.
— Так вот в чем дело... ты все-таки ревнуешь... — на моих губах заиграла улыбка.
— Допустим, — еле слышно промолвил Дэниэл.
— Тогда это вдвойне глупо! — вздохнула я. — Дэниэл, я всегда любила, люблю, и буду любить только тебя. Как ты не поймешь этого? Эрик мой друг, — последнее предложение я произнесла медленно и четко. — Совершенно бессмысленно ревновать меня к нему. И к твоему сведению, я не часто вижусь с ним.
— Ладно, ладно, — пробурчал он. — Но наши отношения стали холоднее, и это тревожит меня.