Последняя Арена 4
Шрифт:
— Это правда? — он материализовал батончик.
— Ты про убийство детей спрашиваешь?
— Да.
— Нет.
Рома скривил губы. Не поверил? Ну и хрен бы с ним. Как сказал старлей: «Не моя забота».
За пределами купола раздался глухой хлопок. Появилось два человека. Первый чем-то напоминал Столыпина. Идеальная осанка, будто в позвоночник вставили спицу. Выглаженная одежда. Начищенные берцы. На плечах — генеральские погоны. Второй выделялся как интеллигентностью, так и нескладностью. Армейский китель на нем смотрелся по меньшей мере
Они уверенно подошли ко мне. Наступила напряженная тишина.
— Так и будем молчать? — спросил я, переводя взгляд с одного на другого. Двадцать шестой уровень. Что-то как-то маловато. Ещё и придуманный ник для моего образа-старичка утащил. Забавно. Был бы суеверным, подумал бы, что это знак: хороший или плохой — не знаю.
— Ты Фрол, — констатировал генерал.
— Ты Аркадий, — парировал я. — Видимо, начальник Полигона. А ты, Борис Витальевич, отвечаешь за переговоры. Занимаешься аналитикой или чем-то таким...
— Ты в курсе, зачем тебя позвали? — проигнорировал генерал.
— Нет.
— Ты знаешь, что тебя ищут люди из твоего бывшего поселения?
— Да.
— И они знают, что вы здесь, — дополнил Борис Витальевич.
— Я это уже понял.
— Я сказал им, чтобы они не приезжали сюда, — продолжил Аркадий, рассматривая меня как собиратель, который пополнил свою коллекцию новым экспонатом, — Ты под нашей защитой и всё равно не сможешь покинуть эту территорию.
— Ну допустим.
— Обещали очень, — генерал выделил это слово, — большую награду, если мы тебя устраним.
— А я могу пообещать погасить солнце или достать звезду с неба, если вы что-нибудь сделаете для меня. Эти люди тоже мастера обещать, — я хмыкнул.
— Марфа передала ваш разговор, но нам нужно убедиться, — сказал Борис Витальевич, доставая из инвентаря небольшой медальон.
— И что это такое?
— Артефакт правдивости.
— Интересная форма, — я всмотрелся в описание. В свойствах отсутствовала двусторонность. — Я всегда был за честный обмен. Вы же, как я понимаю, предлагаете только мне отвечать на вопросы, а сами останетесь в стороне. Так не пойдёт, — материализовал свой предмет.
— О, узнаю почерк Светланы, — оценил Борис Витальевич. — И ведь не хочет рассказывать, как она делает артефакты, способные обоюдно задавать вопросы. Мы согласны.
— Осталось два заряда, — сказал я, передавая камень. — Начинайте.
Глава 11
Переговоры вышли содержательными. Я, признаться, недооценил отношение местных к заблудшим. Не знаю, на чем основывались предположения военных, но по всему выходило, что именно благодаря людям с артфиксами и существует тульская аномалия, дарующая поселениям топливо, еду, одежду, технику и прочие полезные вещи, необходимые для выживания.
Законы на этой территории были просты: совершившего непростительные деяния (убийства неинициализированных, обнуление игроков) подсудимого ссылали под купол. За отказ — череда смертей, а оставшееся тело вывешивали на обозрение зрителей с клеймом труса. Болтались в петлях они недолго, так как их пожирали плотоядные мобы, но такого посмертия не желал никто, так что все добровольно отправлялись за силовой барьер со своим артфиксом. Всё бы ничего, только такие люди по непонятным причинам погибали здесь в первые-вторые сутки. Николай, который обитает тут с первого дня, и я, продержавшийся полнедели, — исключения.
Через сорок минут меня опрашивали не только Аркадий с Борисом Витальевичем, но и ещё пара десятков человек, которых пригласили на эту встречу.
Поначалу на меня странно косились. Хотя такие, как я, и были амнистированы, но обвинения, указанные на батончике, были серьезными и претили человеческой натуре. Даже бывшие уголовники из Форта, которые в первые дни пустили в расход всех растлителей и прочую шваль, и те плевались, но никаких агрессивных действий не предпринимали. Когда же я, пройдя через множество процедур правдивости (каждый лично хотел убедиться, что я не причастен к убийству детей), доказал свою невиновность, то все клятвенно заверили, что будут меня оберегать и не позволят пришлым москвичам хозяйничать на их территории.
Понял, что все люди, которым я попался на глаза (и почему я сразу не изменил личину?), сдали меня по одной простой причине: каждый думал, что это рано или поздно сделает кто-то другой, а упускать артефакты насыщения глупо. Среди местных хоть и образовался хрупкий мир, но недоверие сохранялось.
— То есть Столыпин, — взял слово Борис Витальевич, — собрал всю информацию, но никому так и не заплатил в полном объеме?
— Ничего удивительного, — сказала Марфа, которая тоже прибыла на собрание глав поселений. — Если учитывать, что за бесценную скрижаль ничего не дали, то чего-то другого ждать не следует.
— Я одного в толк взять не могу, — проговорил мужчина, который стоял в неуместном дорогом пиджаке и сверкающих туфлях. Визуально он был молод, но мне начало казаться, что я стал различать людей, которые скинули несколько десятков лет из-за системы, — для чего им тебя убивать? Раньше, когда государственная система работала, — уголки его губ дрогнули, — меня искали не только по всей России, но и за рубежом. Теперь же двести километров по прямой, это расстояние, которое так просто не преодолеешь. Потребуются ресурсы. Очень много дорогих и редких ресурсов.
— И не стоит забывать про мобов и банды, — поддержал начальник Полигона. — На машинах так просто не проедешь. На границе Московской и Тульской области творится черт знает что. Там никого не пропустят. Особенно москвичей.
— Быть может, мы зря паникуем, — предположил франт.
— Они придут, — категорично заявил Аркадий. — Я общался с ними. Авалон настроен серьёзно. Ты им зачем-то нужен, — он посмотрел на меня. — Очень сильно нужен. О тебе собрали полное досье: оружие, способности, класс.