Последняя битва (с иллюстрациями)
Шрифт:
– Это полное безумие, – сказал Юстэс Эдмунду.
– Конечно. И всё же… – сказал Эдмунд.
– Разве неудивительно? – сказала Люси. – Вы заметили – совсем невозможно испугаться, даже если хочется!
Юстэс попытался.
– Ну и дела! И впрямь не получается, – сказал он.
Алмаз первым подплыл к подножию водопада, и Тириан ненамного отставал от него. Джил плыла последней, и потому ей всё было видно. Прямо по поверхности водопада поднималось что-то белое. Она пригляделась: это был единорог. Трудно сказать, плыл он или карабкался – вверх, всё выше и выше. Остриём рога он рассекал воду над головой, и она радужными струями падала ему на лопатки. Следом король Тириан размахивал руками и ногами, будто
Смешнее всего выглядели псы. Они совсем не задохлись, пока бежали, а теперь, карабкаясь вверх, беспрерывно фыркали и отплёвывались, потому что не могли удержаться и не лаять, но стоило им залаять, как в рот и нос тут же заливалась вода. Джил не успела опомниться, как сама уже взбиралась по водопаду. Вот чего совершенно невозможно проделать в нашем мире – даже если не захлебнёшься, могучий поток разобьёт тебя в лепёшку об острые камни. А в этом мире – можно, здесь вы могли бы взбираться всё выше и выше, лучи света блистали бы на воде всеми цветами радуги, разноцветные камни сверкали сквозь поток, пока вам не показалось бы, что вы взлетаете по лучам света так высоко, что можно испугаться, но испугаться невозможно – здесь нет ничего, кроме радости и восторга. И наконец, достигнув плавного зелёного перегиба, где вода переливалась через уступ, вы оказываетесь в реке над водопадом. Течение такое сильное, просто сметает, но вы, как отличный пловец, легко плывёте наперерез.
Вскоре все были на берегу, мокрые, счастливые. Широкая долина открылась впереди, и снежные горы стали теперь гораздо ближе.
– Дальше вверх и дальше вглубь! – воскликнул Алмаз, и они тут же понеслись дальше.
Они покинули пределы Нарнии и оказались в Западных Дебрях, где ни Тириан, ни Питер, ни даже орёл раньше не бывали. Здесь бывали лорд Дигори и леди Полли. «Ты помнишь? – говорили они. – Помнишь?»; и голос их был ровен, они не задыхались, хотя неслись теперь быстрее пущенной из лука стрелы.
– Как, милорд? – удивился Тириан. – Неужели правду говорят легенды и вы двое были здесь в тот самый день, когда мир был создан?
– Да, – отвечал Дигори, – и мне кажется, это было только вчера.
– И про летающую лошадь? – спросил Тириан. – Тоже правда?
– Конечно, – сказал Дигори, но псы залаяли: «Быстрей! Быстрей!»
Так они бежали всё быстрей и быстрей, а потом уже почти летели, так что даже орёл над их головами ничуть не обгонял их. Они пробегали долину за долиной, взбегали по крутым склонам холмов и ещё быстрее сбегали вниз, проносились вдоль речек, иногда пересекали их, переплывали горные озёра, словно живые гоночные лодки, пока за голубым, как бирюза, продолговатым озером не увидели зелёный холм. Склоны его были крутыми, как у пирамиды, вокруг вершины тянулась зелёная стена, а за стеной раскинули ветви деревья, и листья на них казались серебряными, а плоды – золотыми.
– Дальше вверх и дальше вглубь! – взревел единорог, и они помчались к холму и взмыли по нему, как волна в заливе взмывает на скалы. Хотя склоны были крутыми, словно скат крыши, а трава гладкая, как на крикетном поле, никто не поскользнулся. Лишь на вершине они замедлили бег перед большими золотыми воротами. В первую минуту ни один из них не ощутил в себе храбрости открыть их. Каждый чувствовал себя как тогда, при виде плодов: «Смеем ли мы? Дозволено ли? Нас ли здесь ждут?»
И пока они так стояли, звук огромного рога, удивительно громкий и приятный, раздался в саду за стеной. Ворота распахнулись.
Тириан затаил дыхание и ждал, кто же выйдет. И вот вышел тот, кого он меньше всего предполагал увидеть: маленький, гладкий, остроглазый говорящий Мыш. На голове у него был обруч с алым пером, левая лапка лежала на рукояти длинной шпаги. Он поклонился – как грациозно он поклонился! – и произнёс тоненьким голоском:
– Во имя Льва, радуйтесь! Дальше вверх и дальше вглубь!
Тириан увидел, как король Питер, и король Эдмунд, и королева Люси бросились вперёд и встали на колени, приветствуя Мыша и восклицая: «Рипичип!» У Тириана перехватило дыхание: он понял, что перед ним один из величайших героев Нарнии, Мыш Рипичип, что сражался в великой битве при Беруне, а после ходил на край света с королём Каспианом Мореплавателем. Он замер, поражённый, и тут почувствовал, как крепкие руки обняли его, и к щеке его прижалась мягкая борода, и знакомый голос произнёс:
– Ну как ты, сынок? Вырос и похудел с тех пор, как мы расстались.
Это был его собственный отец, славный король Эрлиан, но не такой, каким видел его Тириан в последний раз дома, бледным и израненным после боя с великаном; и даже не тот седовласый воитель, каким Тириан помнил его в последние годы. Это был молодой и весёлый король, которого он знал в раннем детстве, когда маленьким мальчиком играл с ним летними вечерами перед сном в дворцовом саду в Кэр-Паравале. Он вспомнил даже запах хлеба и молока, которые ему давали на ужин.
Алмаз сказал себе: «Пусть они поговорят, а потом я подойду и поприветствую славного короля Эрлиана. Немало сочных яблок получил я от него жеребёнком». Но в следующую минуту он думал уже о другом: из ворот вышла лошадь, могучая и благородная, и даже единорог оробел бы в её присутствии, – огромная крылатая лошадь. Она взглянула на лорда Дигори и леди Полли и заржала: «Братец! Сестричка!», – и оба с криком «Стрела! Стрела!» бросились её целовать.
Мыш снова поторопил их. Они прошли через золотые ворота в сладостное благоухание под деревьями, где мешались свет и тени и земля пружинила под ногами, и шли они по белым цветам и дивились, что внутри гораздо просторнее, чем казалось снаружи. Но никто не успел об этом подумать, потому что со всех сторон шли встречать их.
Кажется, здесь были все знакомые вам создания (если вы помните историю Нарнии). Здесь были Сова, и квакль Хмур, король Рилиан, Спасенный от Чар, и его мать, дочь Звезды, и его великий отец, король Каспиан. А рядом с ними – лорд Дриниан, лорд Берн, гном Трам, и Боровик, славный Барсук с кентавром Громобоем и сотней других героев Великой войны за Освобождение. С другой стороны вышел Кор, славный король Орландии, и король Лум, его отец, и королева Аравита, и храбрый принц Корин Железный Кулак, брат его, а с ними конь Игого и кобыла Уинни. А потом – Тириан растерялся от изумления – из совсем далёкого прошлого вышла чета славных Бобров и мистер Тумнус, фавн. Сколько было приветствий, поцелуев, рукопожатий! Сколько вспомнилось старых шуток (вы и представить себе не можете, как здорово звучит старая шутка, когда её вспоминаешь через пять-шесть сотен лет!). Затем все направились в середину сада, где Феникс сидел на дереве и глядел на них сверху, а среди корней стояли два трона. На этих тронах восседали король и королева, столь величественные и прекрасные, что каждый низко склонился перед ними. И неудивительно, ведь то были король Франциск и королева Елена, от которых произошли почти все древние короли Нарнии и Орландии. Тириан чувствовал себя так, как вы бы почувствовали себя перед Адамом и Евой во всей их славе.
Спустя полчаса – а может, спустя полсотни лет, время там не измерить – Люси стояла рядом с дорогим другом, самым старым нарнийским другом, фавном Тумнусом у садовой стены, глядя на расстилающуюся внизу Нарнию. Отсюда, сверху, казалось, что холм гораздо выше, чем вы думали: он опускался вниз сверкающими обрывами на тысячи футов, – и деревья в нижнем мире казались не больше зелёных песчинок. Потом она снова повернулась спиной к стене и посмотрела в сад.
– Я поняла, – задумчиво сказала она. – Я поняла теперь. Этот сад – как хлев. Он гораздо больше изнутри, чем снаружи.