Последняя битва
Шрифт:
Но она не просто затерялась в толпе себе подобных.
Она пряталась.
Особь знала, что обретенную оболочку нельзя терять ни в коем случае.
27 февраля 2071 года. 15:00
Калеб
Я пришел в себя быстрее остальных. Мутация помогала тканям регенерировать, мозг быстрее восстанавливался от контузии. Осознание происходящего пришло через минуту после пробуждения. Я лежал посреди поля в одной из ям, сотворенных огромным потенциалом ракетного снаряда. Метрах в десяти горели останки БМП, причем я не сразу понял, что это мой Аякс — от него остался лишь черный обугленный остов, вокруг которого продолжало бушевать пламя, подпитываемое всем, что могло послужить горючим в Аяксе.
Я привстал на локтях, потом сел, опершись на руки, правая подломилась и я снова упал. Я вытянул вперед руку и увидел раскуроченную культю бионического предплечья: видимо, при взрыве я непроизвольно закрылся искусственной рукой, сила взрывной волны была столь огромной, что рука встретила яростный удар, который снес крепление кисти. Теперь оттуда торчали обугленные подшипники, провода, вытекала гидрожидкость.
Я вновь приподнялся, встал на колени и осмотрелся.
Привычный грохот обстрела где-то всего в полукилометре от меня не усилился, но и не стал тише. Планшет показывает, что я пробыл в отключке около десяти минут, а карта демонстрировала, что мало что изменилось и в самом противостоянии.
Недалеко от горящего остова Аякса я увидел бездыханное тело. Кэмэл. Трое зараженных уже заканчивали свой пир надо его останками. Я надеюсь, что он не успел прийти в себя после взрыва. Я хочу верить, что он умер от длинных клыков и когтей во сне. Я хочу верить, что он — единственный из Маяка, кого я потерял сегодня.
Вдруг я услышал речь.
— Я в порядке… я пристегнут…
В нескольких метрах от меня посреди оторванных частей обшивки БМП лежал Барахлюш. Я медленно пополз к нему. Удивительно, что он до сих пор не стал жертвой стервятников, рыскающих повсюду. А потом когда я увидел его, то понял, почему. Барахлюшу оторвало ноги. Артериальное кровотечение из бедра уносит жизненные соки человека всего за пять-семь минут. Тяжелые элементы брони прижали ноги к земле, останавливая побег крови, но тем лишь удлиняя его страдания. Зараженные обладают развитым чутьем, они не набросятся на умирающую падаль, когда рядом есть источник свежей пищи. Барахлюшем не насытишься.
Я не мог помочь ему. Даже вирионы не смогут. Поражения слишком масштабны.
— О… командир… — тяжело прокряхтел Барахлюш.
— Эй, парень, — произнес я, склонившись над ним, стараясь не смотреть на его ноги.
Барахлюш делал рваные вдохи, уже впадал в бред, но все же смог улыбнуться.
— Вы решили, кто вы для нас? Командир или сержант? — спросил он.
Я ухмыльнулся сквозь слезы.
— Командир. Я твой командир, — ответил я и сжал его руку крепко-крепко.
Паренек обрадовался, кивнул.
— Здорово…командир…я в порядке… я пристегнут…
Барахлюш смотрел на меня, но уже не видел. В глазах не было осмысленного взора, он уходил.
— Я в порядке…
— Да, Барахлюш, ты в порядке.
— Я пристегнут…
— Да, парень.
Барахлюш умер через семь секунд. В планшете раздался писк. Так Фелин оповестила весь мир о том, что сегодня отважный новобранец, поступивший на службу к Падальщикам всего полгода назад, прошел через самые суровые испытания отряда: он участвовал в бунте против Генералитета, ожидал смертной казни с нами, эвакуировал людей с павшей Желявы, ожесточенно сражался с монстрами, и сегодня героически пал во имя спасения человечества. Барахлюша стал костьми, на которых мы построим новый мир.
Этот мир обязан быть лучше прежнего. Потому что Барахлюш и все, кто подобно ему мужественно отдали свои жизни в обмен на наши, достойны долгой памяти в счастливом будущем, в котором не будет места войне.
Проводив Барахлюша в последний путь минутой молчания, которую я считал себя обязанным ему подарить, я вернулся в реальность. Планшет передавал информацию о датчиках местоположения Бридж и Сопли. Я нашел их в одной из глубоких рытвин, которая могла сойти за окоп времен второй мировой. Оба тут же выставили в мою сторону винтовки, ожидающие монстров со всех возможных сторон.
— Это я, — я вскинул руку.
А потом подполз к краю рытвины и тщательно осмотрел ребят. Помяты, но живы.
— В порядке? — спросил я на всякий случай.
Бридж чуть мотнула головой в сторону.
— Ухо пробило, — ответила Бридж.
Я заметил приклеенную к левому уху повязку, видимо, громкость взрыва пробила ушную перепонку. Легко отделалась.
— Резануло по икре, но выкарабкаюсь. Если не сожрут, — ответил Сопля.
Его нога была туго перебинтована, сквозь бинт проступала полоска крови длиной в сорок сантиметров. Видимо, резануло по самую кость. Но Сопля держался. Бриджит выбрала достойных помощников. Что Барахлюш, что Сопля отличались выдержкой и отвагой, как раз такой, какая необходима любому Падальщику.
Бридж прочла в моем лице все мои мысли, прочувствовала мои эмоции и грустно вздохнула. Сопля еще не научился читать лица боевых товарищей, а потому нуждался в вербальных ответах.
— Остальные? — спросил он с надеждой.
Я обрушил на него жестокость реальности, помотав головой. Первая трагедия в его жизни вовсе не разорванная нога от пят до колена, а потеря лучшего друга, как напоминание о том, что все те ужасы, что ты учил в классах, читал в книгах, слышал от более опытных боевых товарищей, реальны. Смерть не где-то там, она совсем рядом. Всего в десяти метрах от тебя. И возможно сейчас она медленно подбирается к тебе. Принять смерть, понять ее всегда сложно. Смириться с собственным концом — невозможно.
Вдруг в наушнике зашуршало и раздался голос Зелибобы.
— Калеб, Жижа, ответьте кто-нибудь.
— Боб, где ты? — тут же ответил я.
— В пятидесяти метрах от вас. Подъезжаем.
Я проверил карту, Фелин демонстрировала приближение Зелибобы с Перчинкой на снегоходах.
— Здесь опасно! — бросил я.
— Они взяли в прицел Аяксы, про снегоходы не знают. Мы для них всего лишь две точки на радаре, затерявшиеся посреди тысяч зараженных, — ответила Перчинка.
Ее слова что-то запустили в мозгу, какой-то мыслительный процесс. Не осознавая того, я уже делал первые наброски нового плана.
Зефир и Саблезуб остановились возле рытвины, скрытые от обзора армии возле северных ворот остовом горящего Аякса Маяка, который даже после собственной смерти продолжал нас защищать.
Зелибоба и Перчинка присели на краю рытвины рядом со мной, быстро оценив состояние Бридж и Сопли внизу.
— Идти можете? — спросила Перчинка.
— Да. Но куда? — устало ответила Бридж.
Мы переглянулись. Ответа не было. Как и не было безопасного места.
И тут в голове наконец созрела идея.