Последняя битва
Шрифт:
— Правильно помнишь, — посерьезнел капитан. — К Гришину уже выехал Петр Иванович с собранными доказательствами. Выступит перед членами и кандидатами в Политбюро. Там будут Романов и Машеров. Дмитрий Федорович вместе с Огарковым и Ахромеевым тоже ознакомились с материалами. Все трое нас поддержат. Министр уже дал предварительные указания, Огарков и Ахромеев в Генштабе. Собрали офицеров в Главном управлении. Дали предварительные инструкции и запечатанные конверты с приказами и полномочиями, подписанными Устиновым. Сейчас офицеры разъехались по своим частям. Сидят там, дежурят. Как только наступит час «Ч», вскроют конверты.
—
— Когда им перезвонят из Генштаба и назовут условную фразу.
— А с Леонидом Ильичом что?
— К нему на дачу поехал Щелоков со своими и нашими людьми. Должен предъявить ему доказательства и предотвратить покушения. Брежнева и членов Политбюро прикрывают наши лучшие спецназовцы, офицеры и сверхсрочники: рязанцы из шестнадцатой, сибиряки из шестьдесят седьмой отдельной бригады, парни из Выборга и Борисова, соответственно из четыреста шестьдесят второй и двадцать второй роты специального назначения. При малейшей необходимости из ближайших военных частей выедет подкрепление с техникой.
Заверещал, надрываясь, один из телефонов на столе. Сергей Иванович схватил трубку.
— Слушаю, — рявкнул он.
Минуту помолчал, слушая невидимого собеседника, затем ответил.
— Да, хорошо, я ему перезвоню, секунду подождите.
Сергей Иванович прикрыл трубку ладонью и повернулся к нам.
— Идите, пообедайте. Попросите лейтенанта в приемной, он вызовет Ержана, майор вас проводит в столовую, покажет комнату, где сможете отдохнуть. Потом продолжим. Никуда не уходить, по части самим не бродить. Только в сопровождении Ержана или Андрея. Леша, это особенно тебя касается. Ты в любую минуту можешь понадобиться. Как пообедаешь, попробуй опять подключить свои способности. Любая информация по делу может оказаться полезной.
— Хорошо, Сергей Иванович, постараюсь, — пообещал я…
Ержан встретил нас у основания лестницы на первом этаже.
— Проголодались? — вежливо улыбнулся он.
— Есть такое, — признал Иван Дмитриевич. — С утра не снедали. Пришлось без завтрака обойтись.
— Почему? — удивился майор.
— Знали, что нас попробуют угостить снотворным, — пояснил я. — поэтому не ели.
— Лейтенант, который связанный лежал?
— Он самый, — подтвердил старик. — Задание было такое у паскуды, нас усыпить. Но не сразу, а когда в машину сядем. Ему американцы специальный препарат подготовили. Пару капель в питье или еду, и через полчаса клиенты отрубаются.
— Ничего, сейчас наверстаете, — ободрил Ержан. — У нас хорошая столовая, кормят вкусно. Вам понравится.
В зале столовой уже толпились военные. Мы взяли коричневые подносы из аккуратно сложенной стопки и заняли очередь. Две полные тетки в белых халатах и поварских колпаках, работали как заведенные, не прерываясь ни на секунду. Одна разливала половниками борщ в тарелки, другая накладывала вторые блюда. При этом обе умудрялись раздавать соки, блюдца с порезанными золотистыми половинками хлеба и квадратными кусочками сливочного масла, ни на секунду не сбиваясь с ритма. Тетки действовали со скоростью давно отлаженной автоматической линии, быстро наполняя раздаточные полки, и очередь бодро двигалась вперед.
Нам с Иваном Дмитриевичем досталось по тарелке ярко-алого борща, картошка пюре в коричневом мясном соусе и кусочками говядины, блюдце с четырьмя кусочками хлеба и квадратиком масла. Я взял стакан густого томатного сока, а
Мы устроились за столом у окна, где нас уже поджидал майор, и отдали должное блюдам. Они, действительно, были выше всех похвал. За десяток минут я расправился с едой, обвел осоловевшим взглядом пустые тарелки и облегченно откинулся на спинку стула.
— Уфф, а у вас тут отлично готовят. И выбор, хоть не большой, но есть, в отличие от других подразделений. Там тарелки алюминиевые, ложки, суп гороховый, каши. А тут почти, как в ресторане. Вилки, тарелки, как баре живете. Может ещё и пирожные подают?
— Подают, — невозмутимо подтвердил майор. — Редко, правда, и в основном на ужин.
— А чего ж, такое царское довольствие? — хитро прищурился Иван Дмитриевич. — Обычным солдатикам шиш, а тут просто рай.
— Часть кадрированная, — пояснил Ержан. — Для развертывания в военное время. Тут в основном офицеры служили. Солдат почти не было. А потом нашему ведомству передали под центр переподготовки офицеров спецназа. Приказали, обеспечить довольствие по высшей категории. Продукты отличные, перебоев с доставкой нет, повара хорошие зарплаты получают, вот и балуют нас иногда плюшками да ватрушками.
Майор резко замолк, глянул поверх нас и пробормотал.
— Похоже, по наши души.
— Вы о чем? — не понял я.
Проследил за его взглядом, и увидел зашедшего в столовую и озабоченно разглядывающего столики с военными уже знакомого старлея, ранее дежурившего в приемной.
— Мы здесь, — крикнул Ержан, поднимая руку.
Офицер увидел, облегченно выдохнул, улыбнулся уголками губ, и быстро направился к нашему столику.
— Товарищ майор, вам с гостями необходимо подняться в кабинет. Капитан Сосновский ждёт, — выпалил он, остановившись рядом.
— У нас хоть пара минут есть? — поинтересовался Иван Дмитриевич. В отличие от меня, он не успел доесть второе.
— Нет, — отрезал старший лейтенант. — Это срочно.
18 января 1979-го года, 14:15. Москва. Конспиративная квартира на Сретенке
Юрий Владимирович Андропов нервничал. На первый взгляд всемогущий председатель КГБ, один из трех главных руководителей страны, оставался таким же подтянутым и хладнокровным. Холодные голубые глаза из-под роговой оправы очков смотрели знакомым ледяным взглядом кобры, на сидящих напротив Питовранова и начальника Пятого отдела КГБ Бобкова. Но всемогущего председателя «Конторы» выдавали руки, лежащие на столе. Тонкие аристократические пальцы сплелись и крепко вцепились друг в друга, но это не помогло. Они периодически нервически подергивались, выдавая состояние Юрия Владимировича.
— Времени у нас нет, поэтому сразу приступим к делу, — голос Андропова дрогнул, предав хозяина. Юрий Владимирович откашлялся, подхватил за горлышко стоящий рядом графин, снял стеклянную крышку и одним махом налил себе полстакана воды, забрызгав столешницу.
«Черт, опять себя выдал», — с досадой отметил Юрий Владимирович. Для всегда спокойного и редко повышающего голос председателя КГБ, известного аккуратиста, такое поведение было из ряда вон выходящим.
Он искоса глянул на соратников, отслеживая их реакцию. Питовранов и Бобков сидели с непроницаемыми лицами. Андропов глотнул, и на мгновение застыл, чувствуя как живительная прохладная влага, растворяет ком, застывший колом в горле.