Последняя битва

Шу Алекс

— Ну здравствуй, Леша, — сэнсей шагнул навстречу.

— Здравствуйте, Игорь Семенович, — я счастливо улыбнулся и протянул руку.

Рукопожатие сразу перешло в тесные объятья, хорошо, что в последний момент успел передать букеты ухмыляющемуся Сергею Ивановичу.

— Хорошо выглядишь, — заметил наставник, отодвинув меня. — Загорел, поздоровел.

— Мне вчера уже об этом говорили, — усмехнулся я и подмигнул. — Вы тоже неплохо сохранились для своих лет.

— Я тебе дам «для своих лет», — шутливо толкнул в плечо сэнсей. —

Намекаешь, что совсем старик? Погоди, отдохнем с дороги, и поработаем в паре, как в старое доброе время. Посмотрю, насколько ты обленился и заржавел под тропическим солнцем.

— С вами всегда c удовольствием. Только сильно не бейте, покалечите ещё, не дай бог. На долгое время лишитесь самого молодого и способного ученика, — я смущенно потупился. — С кем тогда свои выдающиеся тренерские достижения показывать будете? С этими здоровяками? Так они и без рукопашного боя большинство мужиков в бараний рог согнут.

— Лешка, — на меня налетел Мальцев, сдавил в медвежьих объятьях и приподнял вверх от полноты чувств.

— Здорово, Серега, — полузадушено прохрипел я. — Я тоже очень рад тебя видеть. Но ты всё-таки поставь меня на место, слоняра. Только прошу, аккуратно и бережно, как любимую хрустальную вазу Тамары Федоровны.

Мальцев опустил меня на землю, а вслед за ним подошел улыбающийся Володя Потапенко. В отличие от Сереги, он не стал демонстрировать силушку богатырскую. Слегка обнял, дружески похлопал по плечу, тем и ограничился.

Девчонки тоже спустились, и молча, улыбаясь, ждали, пока я поздороваюсь с тренером и друзьями.

Сначала я забрал у Сергея Ивановича букет с бежевыми розами и шагнул к Веронике.

— Привет, Вероника, — улыбнулся краешками губ. — Рад видеть своего боевого товарища и просто очаровательную девушку на Кубе. Держи, это тебе.

— Я тоже рада, — рассмеялась блондинка, принимая букет. Она чуть потянулась вперед, захотев меня поцеловать в щечку, но кинула быстрый взгляд на старательно изображавшую безразличие Аню, передумала и протянула ладошку:

— Здравствуй Леша.

— Здравствуй, — с облегчением улыбнулся я. Слава богу, не поцеловала. Наверняка Ане было бы неприятно. И позже раздражение могло выплеснуться. Она, конечно, девочка умная и не склочная, но лучше не рисковать. В девяностых, далеко не все девушки воспринимали, когда при них подружки целовали парня даже в щечку, что уж говорить о пуританском Советском Союзе конца семидесятых.

Боевая блондинка деликатно посторонилась, освобождая место подруге.

— Привет, — несмело сказала Николаенко, сделала шаг вперед и замерла, ощущая себя неуютно под прицелом чужих взглядов. А я первое мгновение просто стоял, растворяясь в ярких зеленых омутах глаз Ани. Уходящее за горизонт солнце подсветило сияющим ореолом стройную фигурку подруги. Падающая на лицо белая волна света завершала превращение, делая из девушки небесное создание, каким-то чудом оказавшееся на грешной земле.

Наконец

уголки пухлых алых губ дрогнули и поднялись, открывая ровные белые зубки. И как будто плотину прорвало…

— Привет, — радостно выдохнул я, подхватил смутившуюся зеленоглазку за талию и нежно поцеловал в порозовевшую щечку. Краем глаза заметил тень, пробежавшую по лицу Бьянки. Ревнует? Вроде никаких надежд не давал…

Парни радостно загомонили. Сбоку от Ани, ухмыляющийся Серега показал мне большой палец, и сразу же получил локтем в бок от Вероники.

Подошедший Сергей Иванович протянул букет, о котором я совсем забыл.

— Спасибо, — поблагодарил я, взял розы и вручил их зеленоглазке. — Держи, Ань, это тебе от всего сердца. Сам выбирал.

— Спасибо, — девушка приняла цветы, ещё больше покраснела и спрятала лицо в бархатных бордовых бутонах.

Когда все перездоровались и перезнакомились, а майор, отойдя в сторону, о чем-то тихо переговаривался с наставником, сзади раздался знакомый голос, что-то спрашивающий на испанском.

«Тони Гонсалес», — моментально подсказала память. — «Интересно, чего его сюда занесло»?

Я развернулся. Так и есть. Антонио собственной персоной при полном параде. В белоснежных брюках и такого же цвета тонкой хлопчатобумажной рубашке. На смуглой шее сверкает тоненькая золотая цепочка. Подходит и скалится во все тридцать два белоснежных зуба. По бокам, чуть отстав, остановились высокая мулатка и щуплый белый паренек. Обоим лет по восемнадцать-двадцать.

— Он спрашивает, что здесь делает компаньеро Кирсанов? — перевела, быстро оказавшаяся рядом, Бьянка. Она вроде бы не дулась, но и улыбка с личика пропала…

— Друзей встретить приехал, — сразу ответил я. — А он как в аэропорту оказался?

Антонио выслушал перевод и что-то возбужденно затараторил.

— Говорит, что входит в организацию «Союз Молодых Коммунистов». Вместе с Диего и Изабель. Девушка немного говорит на русском языке и приехала как переводчица, — Бьянка указала глазами на сопровождающих Гонсалеса. Паренек и мулатка заулыбались, услышав свои имена.

— Их послали встретить делегацию «Красного Знамени», покормить и разместить в гостинице, — добавила переводчица. — Машины уже стоят у аэропорта.

— Очень приятно, — вежливо сказал я, протягивая руку. — Mi nombre es Alexey Kirsanov.

— Encantada de conocerte. Yo soy Diego y esta es Isabelle, — первым откликнулся паренек с преувеличенным уважением, пожимая мою ладонь. Мулатка, улыбаясь, кивнула и добавила по-русски, почти без акцента:

— Рада познакомиться.

— Qu'e hotel? — деловито уточнил майор у Антонио.

— Флорида, — перевела ответ Гонсалеса Бьянка, — Тони говорит, там забронировано три номера. Люкс — для руководителя делегации, компаньеро Зорина, и два двуместных — для парней и девушек. Отель красивый, удобный, советским товарищам должно там понравиться.