Последняя черта
Шрифт:
— Так она чё — живая была? Оу. Соболезную.
Знала, что такие слова бесполезны, но вырвались как-то сами по себе. Соболезнование Ворону хотелось пропустить мимо ушей, а то и ответить матом, но он сдержался. Зачем? А впрочем, какая разница. Единственное, чего ему в действительности хотелось — уронить своё бренное тело и больше никогда его не поднимать.
— Я тебе тоже. Лёха посоветовал готовить задницу.
— Ладно... — она мотнула головой, — Возьми лёд в морозилке, тебе не помешает. Иначе завтра не хуже алкаша с лавочки будешь.
Какая щедрость!
— Спасибо, — нейтрально поблагодарил Ворон.
Заставил себя встать — чёрт, а как не хотелось! — дотащился до кухни, достал лёд и некоторое время просто простоял в одиночестве, облокотившись о стену, приложив лёд к рёбрам, где болело больше всего. Стоило ли оставаться? А безопасно ли? В конце концов, сколько всего он знает об этой Алисе? Ровным счётом нихрена. А о Лёхе — и того меньше. Оставить визитку — всё равно должник — и свалить на крыльях ночи... да, так точно было бы правильнее.
Ворон вернулся в комнату, но обнаружил там уже сопящую девушку. Отметил дизайн трусов и накинул сверху то, что, предположительно, использовалось ею как одеяло.
Ну вот, теперь и не свалишь. Стыдно.
Когда кто-то попытался выломать дверь кулаками, Ворон понял, что сейчас и ему в какой-то степени надерут зад. И выполз в коридор, встречать загадочного Лёху.
— Хвоста не было? Как давно эта срань случилась?
— Не было. Часа два назад.
Ворон даже сам изумился себе, как, несмотря на весь стресс, продолжал на автомате отслеживать расстояние, скорость, время и изменения за окном. И пусть он пока что не мог назвать себя профессионалом — подобное открытие его обрадовало.
Отодвинув его в сторону, Лёха по-хозяйски прошёл в комнату, заметил бессовестно дрыхнувшую Алису, зацепился взглядом за отброшенные джинсы, на тёмной ткани которых была еле-еле видна кровь, и бессильно застонал, приложив пальцы к переносице.
— Ты сам кто такой? — он повернулся к парню, ещё раз оглядел его и кивком головы указал на кухню, куда сам и прошёл. Разговор этот ему хотелось начать сидя — Лёха нутром чуял, что после услышанного он будет очень долго материться, а как подруга придёт в себя, всё-таки выполнит обещание. Без смазки. В назидание, чтоб не лезла впредь на рожон.
— Я Ворон. Бармен. С собакой гулял.
Прошёл за Лёхой на кухню и устроился, как сыч, не скрывая собственного недоверия, но и не особо защищаясь.
— До тех пор пока её не застрелили бухие в хлам менты, — добавил хмуро.
Надеялся, что дальше объяснять не придётся. — Я обязан ей жизнью. И как это решить теперь? Не буду же я за ней хвостиком таскаться и ждать, пока на неё кто нападёт, — честно поделился мыслями Ворон. — У неё, вон, ты есть.
— Понятия не имею, — Лёха взъерошил короткие волосы, — Сами это разгребайте. Можешь просто отработать, а то нетраханная Алиса хуже шипящей змеи.
Ему и самому эта идея приходила в голову, но он уже пару раз получил по яйцам, чтобы убедиться — эта совсем не скромная девица по-другому, чем как друга, воспринимать его не будет. Та пьянка у Дикого не считается — под высоким градусом и не такое будешь вытворять.
— Или просто пробей ей мимо кассы пару коктейлей. Тоже прокатит. Ещё вариант: пристрели её бывшего, такого мудака найти надо, он с города ливанул.
На Дэне тогда вся компания знатно оторвалась — Лёха с уверенностью мог сказать, что падаль эта размножаться больше не сможет и ссать без боли в ближайшие месяцы точно, но всё равно ему и этого было мало. А самому искать Дениса было откровенно впадлу. Тем более что преподы в последнее время совсем озверели и прогуливать пары в угоду моральному удовлетворению он был не готов.
Забавно было Ворону услышать больше про эту Алису. Она определённо решила порушить все заведённые в жизни условности и умудрялась заниматься этим с помощью каждого нового факта своей биографии.
— Это хорошо, когда есть варианты, — задумчиво откликнулся Ворон.
— Коньяк... — пробормотал Лёха, поднялся и скоро вернулся с бутылкой, приложившись к ней тут же. Поболтал остатки и протянул новому знакомому, — Будем знакомы, в общем.
Особенно пернатого привлёк вариант с мудаком. Коньяк тоже привлёк.
— Будем, ага.
Глава 2.1
Убивал Ворон всегда с мертвенно-бледным лицом. Неизвестно, что было тому причиной — то ли излишняя сосредоточенность, то ли недостаточная эмоциональность в этот момент, — но ещё какое-то время после выстрела, с винтовкой за плечами, спрятанной в футляр из-под скрипки, он ехал молча и смотрел исключительно перед собой, не замечая людей. Почему-то Ворону казалось, что стоит только ему их заметить — и они станут следующей жертвой. Как будто не палец нажимал на спусковой крючок, а это случалось само, главное — найти удобный угол обзора.
Работа, которую Ворон ненавидел. Работа, которая единственная ему давалась.
Иногда он успокаивал себя иллюзией, будто заказчики его побаиваются, — ради интереса, как долго эта иллюзия продержится. Она держалась до первого нервного жеста и повышенного тона. Тогда Ворон коротко вздыхал, подчинялся обстоятельствам и, хоть и гордо в глубине души, не мешал шишкам высказываться. Пусть. Информацию потом можно использовать, деньги в любом случае перетекут к нему на счёт, а несколько экспрессивных монологов — не самое страшное, что случалось в его жизни.
Потом он устраивал обряд ритуального сожжения перчаток, одежды и липовых документов и с таким же мертвенно-бледным выражением брал курс обратно в Питер.
Обычно к этому моменту он оживал, но осознание, что он едет не в тёплый милый дом, а в холодный фамильный склеп с новым трупом, ничуть не вдохновляло. А если и вдохновляло, то точно не на добрые и милые поступки. Разбитые накануне в кровь пальцы только крепче обхватывали руль. Перед выходом из машины находил другие перчатки — не стоило демонстрировать всем свою несдержанность.