Последняя девственница королевства
Шрифт:
— Слишком поздно, мой маленький Бон. Такие подарки не отнимают назад. Мне придется сойти в мир теней, к тому несуществующему возлюбленному, которого я сама себе придумала.
— Нет, нет, нет! — заверещал в отчаянии Бон. — Детка, разве так можно?! Почему вы, маги, такие сумасшедшие?! Разве нельзя жить, не отдавая души другому?!
— Тогда и блаженства не познаешь, — просто ответила Нова. — Не расстраивайся, маленький друг. Кому, как не тебе, знать, что магия требует страшных жертв.
— Я убью его! — визжал разъяренный Бон. — Должно же быть у него сердце?! Неужто ничего
— Это не его вина. Это мое легкомыслие и мой выбор.
— Я откушу ему все пальцы и хвост!
Меж тем Нова успокоилась, выплакав весь стыд.
— У меня есть еще немного времени, — проговорила она. — Мир так прекрасен… Знаешь, Бон, мир правда становится красивым, когда знаешь, что его можешь потерять.
От горя крысенок рвал лапками шерсть на голове.
— Не переживай, детка, — дрожащим голоском пискнул он. — Не переживай! Я все исправлю… я смогу все изменить! Я не позволю тебе сойти в мир теней за тем, кого нет!
И Бон со всех лапок кинулся бежать, чтобы глянуть в бессовестные глаза Короналя.
****
Однако, самое интересно разыгрывалось вовсе не в спальне Короналя, а совсем неподалеку от гарема, там, где сошлись Прекрасная и Пустотник.
— Вот как, Ваше Пустейшество, — зло рычала Прекрасная, впившись в Пустотника мертвой хваткой и едва не кусая его в ярости. — Вы хотели обмануть меня! Вы мне подсунули отраву — и это в обмен на мою помощь, в обмен на мою доброту!
— Хороша доброта, — хохотнул Сайрус, отнимая от себя ее руки, отцепляя от свой одежды ее скрюченные пальцы, цепляющиеся за его ворот. — Предательство Короналя, это не очень доброе дело!
— Какое же предательство, Ваше Пустейшество!
— Такое, Прекрасная моя! Вы же знали, зачем и куда я иду! Знали отношение Короналя к нечестивцам — и помогли, помогли! И зелье от нечестивцев приняли, между прочим!
— Грязный шантажист!
— Ха! Дура набитая, а ты думала, я подниму вверх лапки и сдамся?!
Страстная и грязная то ли борьба, то ли возня закончилась, Сайрус отпихнул от себя раскрасневшуюся, взъерошенную Прекрасную, и та, отирая потное лицо, злобно засопела в темному углу.
— Ты подсунул мне зелье забвенья! — ненавидяще выплюнула Прекрасная.
— Чем тебе не нравится результат, — цинично поинтересовался Сайрус. — Я слышал, Корональ напрочь позабыл свою красотку.
— Позабыл ее и полюбил меня — две вещи разные! — выкрикнула Прекрасная. — Я вернулась к тому, что имела!
— И это немало, судя по тому, как он за ней волочился, — парировал Сайрус.
— А если он завтра вспомнит ее? — рыкнула Прекрасная. — Зелье я влила в свечи. И, судя по тому, что Корональ не стал Пустотником, оно или поддельное, или повреждено.
— О, тот глуп, кто доверяет нечестивцам! — засмеялся Сайрус. — И я в том числе. Не вспомнит, не беспокойся. А если и вспомнит, то в досаде нахмурит брови, и только-то.
— Что ты собираешься сделать?
— Пока она ценности особой для него не имеет, я выпрошу ее для себя, — кратко ответил Пустотник. — Увезу подальше, если он и хватится — девица уже станет моей, и обратно он ее не возьмет. Не переживай, скоро ты о ней позабудешь, как о дурном сне, и уж тогда крути из своего Короналя какие угодно фигуры. Твоя забота — завоевать его. А я устраню его привязанность.
Прекрасная презрительно поджала губы. Пустотник — тонкий, изящный, хитрый, — был явно потомком аристократии, с его-то изысканной красотой, с тонкими чертами и стройным гибким телом!
— С чего такой интерес к этой девке, — ревниво поинтересовалась она. — Как будто она слиток золотой?
Пустотник задумался.
— Наверное, потому, — ответил он, — что я ее люблю?
Глава 25
Подаренная Короналю жизнь невидимой тонкой лентой перевила его волосы, билась на ветру, и Нова чувствовала, как ее дар — бесценный, но незамеченный, — медленно, но неумолимо рассеивает время. Корональ не хотел ответить взаимностью; если он и ощущал магический прилив сил, то не понимал причины этого. Не все ли равно, если так хорошо и легко?
Прислужницы, восторженно ахая, восторгаясь подарками Короналя, разодели свою молодую госпожу, пригладили ее золотые волосы. Золотым украшениями, что подарил ей Корональ за потерянную невинность, изукрасили ее: запястья — браслетами с прекрасными драгоценными камнями, на ее золотые волосы возложили золотую диадему. Они украшали ее с тем расчетом, что Корональ увидит, как она хороша, и снова захочет ее. Они рассчитывали на то, что Корональ, плененный красотой девушки, снова позовет ее к себе и одарит богато за ночь, проведенную с ним. А это означало богатые подарки, золото на всех — и на саму наложницу, и на ее прислужников. Однако Нова меньше всего думала сейчас о своей красоте. Что драгоценности, если жить осталось несколько дней?
Она смирено позволила надеть на себя все самое красивое и дорогое, послушно поела, совершенно не ощущая вкуса еды. Малыша Бон рядом не было, некому было развеять ее печаль, и Нова решила выйти погулять. Она от самой себя скрывала, что надеется увидеть Короналя хотя бы издали, и чем черт не шутит — вдруг бы усилия ее прислужниц не пропали даром? Вдруг бы он обратил на нее внимание?..
Но мечтам ее сбыться было не суждено.
Корональ позабыл ее так прочно, что даже наслаждение ночи словно бы не касалось его совсем. Он заперся в своих покоях с Прекрасной, и Нова роняла слезы в бассейн с золотыми рыбками, понимая, чем они там заняты.
Любовь Короналя показалась ей слаще всего на свет, желаннее глотка воздуха, и вот теперь она отнята — как же можно жить с этим?! И как можно жить без его взгляда, полного обожания и желания, как можно жить без его прикосновений, без его внимания?
Впрочем, кое-чье назойливое внимание, кажется, было обеспечено Нове навсегда.
Стоило ей покинуть гарем и ступить в цветник, как тотчас к ней подскочил Пустотник, появился из ниоткуда, как чертик из табакерки, и Нова застонала как от сильной муки, потому что его одержимый взгляд, его раскрасневшееся лицо и трясущиеся губы вызывали в ее душ стойкое чувство гадливости.