Последняя девственница королевства
Шрифт:
Он переводит взгляд на прислужников, и те скрываются за дверями, оставляя правителя и его жену вдвоем.
Нова смущена; она не знает, что ей делать дальше, не знает даже, куда ей деть ее руки, и что следует потом согласно церемонии.
Но, кажется, церемонии кончились. Корональ ухватил ткань ее одежд и одним рывком с треском разрывает их, обнажая вожделенное тело. Нова испугано вскрикивает, но он обхватывает ее подрагивающее тело ладонями и запечатлевает на ее плече почти целомудренный поцелуй.
— Ты снова
Он склоняется над девушкой, целует ее, и Нова узнает вкус магического поцелуя, отведанного ею когда-то, сразу после испытания. Ласка и нежность Короналя, обращенные им в магию, лились в раскрытые губы Новы, вместе с языком Короналя касались ее языка, вместе с дыханием проникали в ее легкие и проливались в ее кровь. С каждой секундой они наполняют все ее существо все больше, и Нова, отвечая на поцелуй Эллиана, ощущает, как ее разум тонет в наслаждении, которого становится так много, что Эллиан с трудом удерживает ее маленькое тело, забившееся в его руках в наивысшей точке наслаждения.
— Я буду целовать тебя так каждый день, — вкрадчиво шепчет он, поднимая Нову на руки.
Постель горяча; ее нагрели специально для Короналевны, и Нова стонет, извиваясь, всей кожей ощущая обжигающие приятные прикосновения. Корональ сбрасывает шелковые одежды, ложится рядом с ней; его кожа приятно прохладна, как тень в раскаленный полдень. Контраст между холодом и жаром так силен, что Нова мечется в постели, ей кажется — ее с головой окунули в волшебный воск, и теперь наслаждение тонкими иглами покалывает каждую ее клеточку. Губы Короналя целуют ее грудь, оставляют влажные мягкие поцелуи на животе, и кожа Новы вспыхивает от этих прикосновений так же, словно Корональ обжигает ее воском.
Руки Короналя гладят Нову, губы по очереди накрывают соски, язык щекочет остренькие жесткие вершинки, и Нова стонет беспомощно, в голос, еле перенося то, что с ней происходит. Наслаждение все глубже и глубже затягивает ее в свою пылающую бездну, Нова не находит в себе сил даже для того, чтобы стыдливо прикрыться, когда Корональ касается губами сначала ее округлого животика, а потом там, между ног, стирает языком выступившую влагу, остро пахнущую возбуждением.
— Ох, — стонет Нова, сгорая от стыда, когда Эллиан устраивается удобнее и гладит ее там, рассматривая, любуясь, видя, как ее возбуждение нарастает все больше.
Его ладони обнимают ее бедра крепче, крепкие поцелуи расцветают огненными цветами на ее тонкой коже, на самой мягкой и интимной внутренней стороне бедра, на голеньком розовом лобке, на бутоне розовых припухших губ. Нова чуть слышно взвизгивает, когда Корональ пальцами раскрывает ее и лижет — неспешно, — от горящей желанием дырочки до маленькой возбужденной точки, которой и касаться-то невозможно.
Его язык прижимает это чувствительное место, теребит его, и Нова заходится в нервной дрожи, в криках и стыдливых стонах. Его ладони удерживают ее ноги разведенными почти против ее воли, Нове оглушительно стыдно — точно так же, как и в прошлый раз, — оттого, что Корональ видит ее такой, бесстыдно раскрытой перед ним, возбужденной, содрогающейся от наслаждения. Запах возбуждения, перемешанный с ароматом масла, касается обоняния девушки, бьющейся в руках мужчины, и разум ее воспламеняется. Она почти кричит, когда в ее жаждущее лоно входят пальцы Короналя, — глубоко, жестко, — и начинают толкаться в ее тело, наполняя ее абсолютным блаженством. Этой ласки Нове нужно совсем немного, всего десяток толчков, и бьющаяся, стонущая девушка замолкает, кончая, выдыхая рваными стонами свое наслаждение, покуда палец Эллиана поглаживает упругую возбужденную точку, отмечая каждый спазм, что охватывает ее тело.
— Какая ты горячая, — шепчет Эллиан, целуя ее живот, считая губами ее бешено бьющийся пульс. — Ну, подаришь мне себя?
Нова покорно разводит вздрагивающие колени. Такая — измученная, раскрасневшаяся, с разведенными ногами, — она делается еще красивее и еще желаннее.
Ее лоно обжигающе горячо и тесно, хотя девушка и кончила только что. Корональ проникает в нее нетерпеливым глубоким толчком и ждет, когда Нова обнимет его, принимая.
Теперь их глаза горят прямо друг против друга, горячее дыхание перемешивается, и они сливаются воедино так, как и должно влюбленным — неспешно, страстно и нежно.
— Мой Великий Корональ, — шепчет Нова, целуя его губы. — Я принадлежу только тебе! И буду принадлежать тебе даже после смерти.
Он не отвечает; удовольствие кружит его голову, прекрасное тело его Короналевны доставляет ему столько ощущений, что он забывается и стонет в любовной пытке, обнимает ее шелковистые бедра и толкается сильнее, желая услышать и ее стон наслаждения. Его движения становятся все жестче и сильнее, Нова опять проваливается в обжигающую магию любви, которая пробегает по ее крови и заставляет девушку отдаваться Короналю со страстным бесстыдством, без всякого стеснения.
Ее горячее влажное тело напрягается под ним, выгибается дугой, и Корональ присоединяется к наслаждению Новы, яростно вколачиваясь в ее тело, стискивая ее бедра до боли, крепко.
***
А в опустевшем гареме, в веселенькой золотой клетке, небрежно накрытой шелковым платком, правильно держал за шкирку беленькую симпатичную крысу отважный и жирный Бон.
Конец