Последняя девственница королевства

Фрес Константин

«Что я творю! — думала девушка в панике. — Еще капля, еще хоть крохотное горячее пятно на коже, и я не смогу собой владеть! Я позволю ему сделать все, что он захочет — а он уже хочет коснуться меня, в этом нет никакого сомнения! И я сама этого хочу… Я сама себя соблазняю, и кончится это тем, что я отдамся… отдамся в его руки! Нужно остановиться. Нужно прекратить это, тем более, что еда на полу, уничтожена, и ему ничто не грозит…»

Но выражение восхищения и откровенного ненасытного желания в синих глазах Короналя соблазняло и манило девушку сильнее жгучего воска. Ей хотелось довести мужчину до исступления, до дрожи в руках, до безумия,

соблазнить его и почувствовать над ним свою власть. Поэтому ее тающая свеча раз за разом проводила горячие дорожки на ее коже, и танец ее становился все более откровенным, зовущим. Теперь она уже не скрывала от самой себя, что безумно хочет, чтобы он коснулся ее, ласкал, наполняя ее кровь еще большим пожаром. Теперь она желала наслаждения, которое может подарить мужчина женщине.

— Все выйдете вон! — расслышала она, почти теряя сознание, когда воск потек по ее напряженному горлу, из которого рвались стоны, вниз, вниз, между грудей, и остановился лишь на границе с тканью ее юбки, заставив ее стонать жалобно и умоляюще.

Нова вздрогнула; растворяясь в блаженстве, она ни на миг не усомнилась в том, что ее танец нравится Короналю, но его грозный крик был словно удар плетью. Девушка с трудом спустилась со стола, неловко прикрыла грудь, шагнула к дверям.

— Куда же ты? Я велел уйти всем, чтобы остаться наедине с тобой!

Рука Короналя, поймавшая и огладившая ее обнаженное тело, вернула Нову к реальности.

Девушка с трудом раскрыла затуманенные наслаждением глаза, чувствуя, как губы Короналя прихватывают ее соски по очереди, нацеловывая, посасывая, тревожа обожжённую воском кожу и рождая целую волну приятных ощущений, от которых Нова начинала извиваться в его руках еще сильнее, то ли сопротивляясь, то ли прижимаясь крепче в его ласкающему рту.

— Ну-у, — медленно произнес Корональ, отстранившись от девушки, осторожно снимая с ее лица вуаль, — и зачем ты это сделала? Ты хочешь разбудить мою ярость? Ты решила, что можно меня дразнить, воспользовавшись тем, что я дал тебе слово? Что за игру ты затеяла? Неужели ты подумала, что я не узнаю тебя?

— Это не игра, Ваше Величество, — прошептала Нова, блаженно прикрыв глаза, чувствуя, как губы Короналя целуют дорожку, начерченную воском, отчего возвращается жар и жжение, разливающиеся удовольствием по телу. — Я не хотела бы видеть вас рассерженным, и то, что я сделала…

— Продолжай, — приказал он, опустившись на колени перед девушкой и нежно целуя ее подрагивающий живот, отчего она вскрикнула и затрепетала, ощутив уже знакомые мягкие спазмы.

— Я сделала это для того, чтоб понравиться вам, — выдохнула Нова, багровея от смущения.

Пальцы Короналя вкрадчиво отыскивали застежки на юбке девушки, и Нова ощутила, как ткань, плотно облегающая ее бедра, давит уже не так сильно. Это одна за другой расстегивались крохотные пуговки, и девушка вздрагивала с каждой новой расстегнутой застежкой, понимая, что сейчас будет, и осознавая, что сама спровоцировала это.

— Зачем тебе это? — поинтересовался Корональ, нетерпеливыми рывками стаскивая юбку с бедер Новы и оглаживая ее белоснежные ягодицы. — Ты же понимаешь, что следует за тем, м-м-м? Любая женщина, которая мне нравится, становится моей. А ты как будто не хотела этого?

— Теперь хочу, — шепнула Нова стыдливо, ощущая, как его теплые губы прижимаются к ее коже, целуют живот, все ниже, ниже, ниже, заставляя девушку вздрагивать и ахать от перемешанных стыда и удовольствия.

— Скажи громче, я не расслышал, — велел Корональ. Его пальцы скользнули меж ее ног, вкрадчиво потерли горящее желанием лоно, и Нова едва не заскулила, ощущая предательскую влагу, которую он растирал по чувствительной точке меж ее набухших от желания губок.

— Я хочу этого, — повторила Нова громче и отчаянней, постанывая. От бессовестной ласки Короналя у нее ноги подгибались, его коварный язык поглаживал розовую нежную кожу меж ее ног и девушка уже не могла стоять ровно и спокойно.

— Я не совсем понимаю, о чем идет речь, — побормотал Корональ, безжалостно мучая Нову, поглаживая ее так умело, что девушка почти рыдала, извиваясь в его руках. — Скажи-ка яснее, зачем ты все это затеяла? Зачем ты пришла сюда?

— Я пришла затем, чтобы принадлежать вам! — выкрикнула девушка, и Корональ поцеловал ее сжатые стыдливо бедра с пылом и страстью.

— Даже когда умрешь, — произнес он, поднимаясь и заглядывая в ее затуманенные, немного испуганные глаза, — ты будешь принадлежать мне. Даже тогда. Вечно.

В его голосе девушка услышала неподдельную страсть, и поняла, что эти слова почти признание. Эллиан никогда не говорил ей о своей любви, он вообще не говорил о чувствах, но сейчас чувства произнесли это вместо него.

Он поднял на руки ее подрагивающее тело, и Нова зажмурилась крепко-крепко, чтобы подавить свой страх и свое волнение. После жара свечей его постель показалась ей обжигающе-холодной, чувственный белый и голубой шелк был словно снег. Обнаженная, Нова прикрылась руками и отвернула пылающее от смущения лицо, чтоб не видеть, как Корональ неспешно избавляется от одежды, как бросает к своим ногам белоснежную рубашку и шелковый серый с синим халат. Раздевшись, он осторожно скользнул на постель, к Нове, и та задрожала, ощутив на своем животе его ладонь.

— Боишься? — произнес Корональ, заглядывая в пылающее лицо девушки. Та закивала, сжимая губы. — Не бойся. Я буду с тобой нежен. Обещаю.

От его поцелуя у Новы закружилась голова, она прижалась к Короналю, вся дрожа, скрывая свое смущение, и тут же застыдилась еще больше, потому что его вставший член упирался в ее бедро. Нова понятия не имела, как выглядит обнаженный мужчина, и ей казалось, что если она увидит это, то сердце ее разорвется от стыда. Ее сердце заходилось в бешеном ритме, когда Корональ провел ладонью меж ее ног, и она послушно развела их шире, шумно дыша от удовольствия, перемешанного со страхом.

Эллиан тихонько смеялся над оробевшей Новой; в полумраке, который разгоняли лишь тонкие лепестки пламени свечей поблескивали его глаза, его белоснежные зубы, открывающиеся в улыбке, и он поглаживал девушку так неспешно, словно хотел налюбоваться ею прежде, чем возьмет ее. Ее покорность и ее желание был для него удивительны, и он очень не хотел вспугнуть ее желание.

Он целовал все ее тело, нацеловывал и повторял языком красные дорожки, прочерченные воском, будил ощущение горячего возбуждающего прикосновения, и Нова выгибалась и билась в его руках, крепко обнимающих ее за талию. Прижавшись ртом к ее мокрому лону, целовал долго и ласкал языком до криков, до дрожи — девушка вздрагивала от каждого прикосновения, бесстыдно разводя перед ним колени. От его умелой ласки Нова едва не кончила в его рот; девушка уже ощущала накатывающие на нее сладкие мягкие спазмы, и когда Эллиан отстранился, застонала от досады, содрогаясь в его руках.