Последняя Инстанция
Шрифт:
– Замечательно.
– А из какого вы штата?
– Из Мэриленда.
Говоря, она смотрела ему в глаза. Джек сразу понял, что она ощутила отсутствие интереса и была явно этим смущена. Она повторила заход:
– Это восточное побережье, так ведь? Недалеко от Вашингтона. Давно не была на восточном побережье. Мы с бывшим была на Западном. Мне понравилось в Сан-Франциско, но ехать потом в Лос-Анжелес было кошмаром. Он так толком не привык ездить по правой стороне, и...
Глаза Эмили внезапно расширились, и она замолчала.
– Черт, - сказал Джек сам себе.
–
– Все нормально, - мягко сказал Джек.
– Вы же младший Джек Райан.
Насколько Джек помнил, так его еще не называли. Но у этой девушки, возможно, просто немного заплетался язык. Он сказал:
– Да, я Джек-младший.
– Поверить не могу!
– Сказала Эмили чуть громче, едва не прокричала. Она двинулась обратно, но Джек протянул руку и мягко взял ее за предплечье.
– Эмили. Пожалуйста. Не делайте из этого мировой новости.
Рыжая быстро окинула взглядом зал, затем посмотрела на Ялду, собиравшуюся уходить. Эмили повернулась к Джек и заговорщицки кивнула:
– Точно. Поняла. Нет проблем. Я не выдам твоего секрета.
– Спасибо.
– Джек был не в настроении, но все же улыбнулся.
Эмили пристроилась напротив него.
– Черт.
Они поговорили несколько минут. Она наперебой задала ему десяток вопросов о его жизни, о том, что он здесь делает, и как так получилось, что он оказался здесь сам по себе без какой-либо охраны. Он отвечал кратко, стараясь не грубить, но вежливо всем видом демонстрируя отсутствие интереса.
Эмили явно не собиралась приглашать сюда свою подругу, тем более, что Джек заметил в зале еще парочку интересных мужчин, могущих представлять для той интерес.
Джек перевел свое внимание на Эмили как раз в тот момент, когда она произнесла:
– Джек...не будет ли слишком грубо попросить тебя пойти куда-нибудь, где мы могли бы поговорить?
Джек сдержал очередной вздох:
– Ты хочешь честного ответа?
– Ну...да, конечно.
– Тогда...да. Это будет достаточно грубо.
Молодая женщина опешила, не уверенная, как реагировать на ответ американца. Прежде, чем она заговорила, Джек произнес:
– Извини. Мне просто очень рано вставать завтра.
Эмили сказала, что понимает, и попросила никуда не уходить. Потом она подошла к своему столику, взяла свою сумочку и вернулась. Она вытащила ручку, визитку и стала писать на ней телефонный номер.
Райан сделал глоток лагера и посмотрел на нее.
– Я надеюсь, ты позвонишь мне, когда не будешь занят? Я хотела бы показать тебе город. Я родилась и выросла здесь, поэтому могу сделать это не хуже экскурсовода.
– Уверен.
Она протянула визитку Джеку явно так, чтобы это видела ее подруга, снова сидевшая в одиночестве. Джек, подыгрывая ей, вымученно улыбнулся. В конце концов, она согласилась подыграть ему, а не заявила во всеуслышание о том, что здесь присутствует сын президента Соединенных Штатов.
– Было приятно пообщаться, Джек.
– Аналогично.
Эмили неохотно вернулась за свой столик, и Джек снова принялся за свое пиво. Он положил карточку в карман пальто. Когда он придет домой, то положит ее на полку к десяткам других карточек, салфеток и конвертов, на каждом из которых написан телефон девушки, которую он встретил при таких же обстоятельствах в течение всего двух недель здесь, в Великобритании.
Допивая пиво, Джек не смотрел на столик, за которым сидела Эмили, но через несколько секунд ее подруга крикнула на все заведение:
– Да ты гонишь!
Джек полез в карман за бумажником.
ГЛАВА 5
Две минуты спустя он шел по тротуару - или, как здесь говорили, мостовой, - что Джек находил одним из наиболее логичных различий между британским английскими и американским английским.
Он в одиночестве брел по темной улице к станции метро 'Банк', снедаемый ощущением, что за ним кто-то следит. Ощущение это явно было надуманным - не было никаких оснований считать, что за ним действительно следят, но каждый раз, встречая кого-то незнакомого, он испытывал беспокойство. Появлялось ощущение того, что, несмотря на благие намерения, он подвергает опасности тех, о ком он беспокоился.
Он приехал в Соединенное королевство думая, что проникнет в город незамеченным, но за две недели здесь по крайней мере половина людей - в пабах, в метро, в очереди за рыбой и жареной картошкой - точно знали кто он.
Джек Райан-младший был того же роста, что и его всемирно знаменитый отец. У него была такая же волевая челюсть и пронзительные голубые глаза. В юности он несколько раз мелькал на телевидении, но, несмотря на то, что последние несколько лет изо всех сил старался скрываться от нежелательных глаз, он выглядел почти так же, и вряд ли мог пойти куда-либо, рассчитывая на то, что никто его не узнает.
Несколько месяцев назад, будучи оперативником 'Кампуса', он понял, что китайская разведка выяснила, кем он был и чем в действительности занимался. И это подвергло опасности не только Райана, но и его друзей и коллег, а также потенциально, администрацию его отца.
Пока китайцы не были проблемой; Джек надеялся, что воздушный удар его отца по Китаю стер с лица земли всех, кто как-то мог связать его с разведкой, но он подозревал, что настоящим поводом было то, что новые лидеры Пекина делали все возможное, чтобы потребовать компенсацию у США. То, что ими двигали экономические интересы, а не простой альтруизм части компартии Китая не отрицали тот факт, что - по крайней мере, пока - китайцы играли нам на руку.
И Джек знал, что его разрыв с Мэлани Крафт, которая была его девушкой целый год, также связан с его чувством недоверия и беспокойства. Он встречал нескольких женщин в Великобритании (одинокие женщины здесь, похоже, не имели гена скромности, распространенного среди американских женщин) и был на нескольких свиданиях, но все еще не мог позволить себе серьезных отношений.
Порой ему казалось, что серия интрижек на одну ночь может излечить его от недомогания, но когда представилась такая возможность, он признал, что он на самом деле не относился к такому типу мужчин. Видимо, его родители воспитали его лучше, чем он думал, и, когда он представлял как какой-нибудь ублюдок использует одну из его сестер как вещь, его кулаки непроизвольно сжимались от ярости.