Последняя искра
Шрифт:
— Мать моя Атайя…
Винные бутыли в красивом резном шкафу ощетинились рядами острых ледяных шипов. Пики сосулек свисали с потолка, торчали из стен, а растерзанные тонкими иголочками цветочные горшки на окнах с давным-давно пересохшей и омертвевшей землей покрылись изморозью.
Огонь в камине, и тот потух под напором незримой силы. И теперь лишь пара головешек дымила, словно обозначая позицию пламени, мол, огонь, огнем, конечно, а супротив магии нашему брату выставить нечего.
Юджин покрутил головой, усердно
Только кофейный столик как стоял на всех четырех ножках, так и стоит. Письмо, адресованное таинственной эльфе, словно пригвожденное, лежало на том месте, где его и оставили. А прямо на нем неизменно поблескивало колечко.
Словно заново учась ходить, где ползком, где шагом, Юджин добрался до стола. Несмело ткнул пальцем в украшение. Оно вновь призывно сверкнуло.
— Так и знал, что зачарованное!
В стенах загудело. Судя по звяканию посуды, ледяной массив обрушился и с грохотом разбился в кухне. От испуга Юджин даже на пол упал, закрыв голову руками, но вмиг поднялся.
Колечко блестело, словно насмехалось.
— И что мне теперь делать с тобой? — не без боязни взял его Юджин и поднес к глазам, старательно игнорируя аналогичный вопрос самому себе. Потому как правильный ответ на него был всего один: сдаться. Так велел и закон, и долг.
В ту же секунду кованый молоточек, заставив вздрогнуть, с силой ударился снаружи о парадную дверь. Затем раз и ещё несколько.
— Есть кто дома? — и снова нетерпеливый стук.
Юджин сглотнул и поднялся, выпустив из рук кольцо. То, обиженно звякнув, покатилось и замерло у самого края. Но удержалось, не упало.
— Проклятая магия…
Словно в тумане, лавируя средь ледяных наростов, Юджин добрался до прихожей. Трубы вновь застонали, грозясь избавиться от ледяных пробок и залить водой все вокруг.
Оправив волосы и на удивление сухой камзол, Юджин едва приоткрыл створку двери.
— Чего надо?
На пороге оказалось двое в серых, словно пропитанных пылью плащах.
— Добрый день, — улыбнулся тот, что стоял ближе. — Что у вас здесь творится? Соседи на шум жалуются.
Юджин чуть высунул голову, глянув на соседний дом, что напоминал замок. Ну, да. Стены в нем, разумеется, картонные.
— Никакого шума, — как улитка снова втянул голову Юджин. — Господин Гуно направил меня сюда описи составить и вещи погибшего Ксандера Ридда собрать. Я из Головного управления. Из архива, — помедлив, добавил он.
— Ах, из Управления? Занятно, — раздражающе-вежливо продолжал незнакомец. — Позволите войти, коллега?
— Это частная… — воспротивился Юджин, но второй, что все еще напряженно оглядывался по сторонам, не выдержал.
— Отныне дом и все его содержимое принадлежит Алерису Второму и Федеративному государству в частности, парень, — значок с серебристой змейкой сверкнул в лучах тусклого, покрытого пеленой туч солнца. — Так что дай-ка пройти.
«Дознаватель!» — так и охнул Юджин, но тут же вновь принял грозный вид и навалился на дверь с другой стороны.
Если уж к кому и идти с повинной, так только к своим. А не к этим серым червям. Все же дознаватели до липкого пота странные господа. Поговаривают, они даже семей не заводят. Не то запрещено у них это, не то их странность до того пугающая, что женщины от них с криком бегут.
Но сбором сплетен Юджин никогда не занимался. Потому и знал о коллегах из отдела дознания всего ничего.
— Парень? — с недоумением уставился на Юджина дознаватель, встретив сопротивление. — Отойди.
Юджин, не владея собой, навалился сильнее, и захлопнул-таки дверь. Щелкнул запор. Кулаки забарабанили в дверь с удвоенной силой.
«Тёмные», подерите… Ха! А ему начинала нравиться эта фраза! Она словно облегчение приносила.
Вновь крики и стук. Сердце так и встало в груди, а к горлу подкатила тошнота.
— Что я творю? — Юджин выдохнул, впившись пальцами в длинный чуб. — Так нельзя…
Нельзя. Это верно. В нем проснулась магия, а значит он теперь — враг государству. Враг всем, кого он любит и знает. Сам себе враг.
— Трус! — зло выплюнул Юджин и потянулся к двери. — Стойте! — уже громче добавил он. — Я сейчас отворю!
Стук прекратился.
Унять дрожь было сложно. Сложнее лишь справиться с замками.
…Первый щелчок.
Сейчас все и решится.
…Второй.
Может, дознаватели его сразу убьют? Хорошо, если так. Зато без мучений. Только вот матушку жаль. И отца. Он подвел их. Всех подвел.
Юджин обернулся напоследок. Из прихожей хорошо были видны сталактиты сосулек, через которые, будто через прутья камеры, виднелся уголок кофейного столика со злосчастным письмом для эльфийки.
Сдаться сейчас или сперва довести дело до конца? Что важнее, долг или совесть?
В дверь снова ударили.
— Парень, открой! — голос у дознавателя мягкий, будто свежее коровье масло. — Мы не причиним тебе вреда, только войдем.
— Здесь может быть опасно, — вторил другой. — Открывай!
Юджин выругался, коря себя за секундную слабость, и решительно дернул ручку замка. Рука дрогнула, механизм крякнул. Неужто заело? Быть такого не может!
Юджин с опаской оглянулся на кольцо, подозревая, что дело не чисто.
«Растяпа!», — сверкнул серебряный огонек и явственно прозвучал в ушах чей-то разочарованный, обиженный голосок. Юджин вытаращил глаза.
— Чего?
Но кольцо потухло. Обиделось? Или у Юджина с головой нелады? Но как ни крути, голос был прав. Долг требовал от него добровольно уложить голову на плаху. Совесть же терзала, прося об одном: выполнить последнюю волю того, кто был дорог, а значит…