Последняя искра
Шрифт:
— Я знаю, как работает Лео. Для таких, как он и как ты, — искоса глянул на меня Велор, — необходима предельная концентрация. Полное отстранение от чувств и эмоций, иначе, исцеляя, вы можете отдать слишком много себя. Слишком много сил.
— Я помню, что первое правило исцеления — отстранение, — подтвердила я. — Профессор Дориус едва ли не каждое занятие с этого начинал. Руны, — довольно похоже изобразила я старческое кваканье пожилого нимфы, — как и магия урожденного целительства, берет жизненную силу прямиком из тела мага.
— Верно, — кивнул Велор. — Но руны не заберут больше, чем нужно. Для этого в них всегда закладывают блокирующие знаки. Но вот с урожденным целительством все несколько иначе. Вы должны действовать с холодной головой и сами контролировать расход сил. Стыд, жалость, страх — вот твои главные враги, Лиза. Все это может убить, потому что эмоции не позволят тебе вовремя остановиться.
Я невнятно помычала, наблюдая, как ветерок заставляет опавшие с тонкоствольных деревьев цветочные лепестки вставать на дыбки, будто крохотные жемчужные паруса.
— Поэтому ни я, ни Эд не позволили тебе исцелять меня, — подытожил Дракула, немного помолчав. — Ты была взволнована и могла не остановиться вовремя. Тогда моё тело вытянуло бы из тебя звериную долю жизни. Тело эгоистично, — Велор запустил руку в свой бумажный пакет, зачерпнул ладонью немного кукурузы и бросил на дорожку. — Ему важно лишь его благополучие. К тому же у меня был рунный амулет. Беспокоиться было не о чем, — вновь небрежно взмахнув кистью, добавил он еще горсть.
Возмущенные нашим бесцеремонным вторжением и потому без умолку трещащие пташки, спрятавшиеся в кустах, враз смолкли. Заслышали легкую дробь кукурузинок по камню.
Пара смельчаков тут же выпорхнула на разведку.
— Ты будешь ворчать, — протянула я несмело, глядя, как птицы, получив добро от разведчиков, будто семечки высыпались из куста и принялись трепать добычу, — но я понимаю, о чем ты. Я когда Ассаро исцеляла, чувствовала, как что-то удерживает меня. Думала, оторваться от него не смогу.
— Пустынники вообще создания сложные, — подтвердил Велор. — Они вытягивают энергию в случае опасности отовсюду. Говорят, в минуты особой нужды их может напитать силой даже сам Ворт.
— Ого, — протянула я.
— Да байки, скорее всего, — равнодушно подпнул Велор носком ворох лепестков вместе с пылью, взбудоражив птах. — Но будь осторожнее в будущем. Многие будут просить тебя об исцелении, но всем помочь ты все равно не в силах. Как бы тебе ни хотелось. Милосердие… — с серьезным выражением лица уставился на меня он ни с того ни с сего. — Всё дело в нем. Дар богини не только магической силой наделяет.
— Понимаю.
Судя по теплым ощущениям, что вызывал лишь одним своим присутствием Леонард, не согласиться с Велором было сложно. Урождённые целители и впрямь обладают особой способностью и, вероятнее всего, даже некоторой жизненно необходимой потребностью утешать.
— Понять мало, — сухо сказал Велор, отвернувшись и вновь глядя себе под ноги, в ворох принесенных ветром лепестков. — Нужно ещё и принять. Сложно отказать, когда на тебя будут смотреть с надеждой, а за отказ — с откровенной злобой. Тело целителя, насколько я понимаю… — вместо того, чтобы очередную горсть шариков кинуть на землю, Велор зачем-то засыпал их себе рот и сморщился, — Ваши тела напрочь эгоизма лишены, — нехотя прожевав, сглотнул он. — Вообще, изучить природу истинного целительства особой возможность не было, как ты понимаешь. Лео повезло, что он из наших. Повезло, что отец, даже не смотря на неприязнь к дару, не позволил бы разобрать его на органы. Повезло, что Сынам Ночи целители как собаке пятая нога.
— Вы сами можете исцеляться, — с любопытством подобралась я.
Как ни крути, а создания Ночи в равной степени вызывали как боязнь, так и лютый интерес.
Кровопитие позволяет не только не стареть и держать магические резервы в узде. Тёмные выздоравливают и восстанавливаются, может и не быстрее пустынников, но тоже довольно скоро. А что такое простуда, напитанный магией крови, не должен знать в принципе. Потому Аден и его шайка, явно пренебрегая запретом на кровопитие в Академии, с приближением холодов, когда нимфы и даже некоторые рогачи шмыгали носами, даже ни чихнули ни разу.
— Кровь ведь не просто плазма с эритроцитами и тромбоцитами, — подтвердил мои размышления Велор. — В крови особая магия, память. Именно поэтому она даёт особую родственную и так высоко ценимую у нашего племени связь. К тому же сущность мага, его начало, растворено внутри. В каждом ее миллилитре.
— Надо же, — задумчиво покачала головой я, — никогда не задумывалась, где именно в теле живёт начало.
— Да точно задумывалась, — отмахнулся брюнет. — Даже тот, кто далек от философии и религии наверняка хоть раз ловил себя на мысли о душе, — видя мой заинтересованный кивок, Велор назидательно улыбнулся. — Ну вот, я же говорил. Впрочем, то, что я говорю о начале, это ведь тоже всего лишь теория. Но моё племя берет магию именно из крови. Это проще всего, если вспомнить методы того же вытягивания энергии.
— Связь душ? — охнула я. — То, что делала Натана?
Велор как-то долго молчал, напряженно сцепив зубы, а затем наконец кивнул.
Увлеченная разговором я и не заметила, как вытянулась в струнку. А едва Дракула смолк, снова обмякла, прильнув к деревянной спинке лавки. Смотрела, как птицы с энтузиазмом растаскивают кукурузную снедь и дышала глубоко, медленно.
Кажется, стоило отвлечься от мрачных мыслей, так и на душе светлее стало, и в голове легче. Виски больше не давило. Кажется, я вечность готова была сидеть здесь, во дворике. Слушать шелест листьев, щебет, далекие возгласы прислуги и легкий перезвон лат Акитара, стоящего у входа во двор на страже.
— Тебе лучше? — развернулся ко мне Велор.
Я всегда поражалась, с какой легкостью он улавливает мои мысли. Вот и сейчас точно в яблочко угодил.
— Кажется, да, — сморщилась я, с боязнью прислушиваясь к телу. — Но есть что-то все равно не хочется.
— Мне тоже, — усмехнулся Дракула, перевернув пакет вверх тормашками и, на радость пернатым, высыпав остатки еды себе под ноги.
— Ты прости, что сегодня так… Я не знаю, как это вышло, — негромко проговорила я, точно зная, что даже через гомон и щебет, брюнет каждое слово слышит. — Я совсем не хотела тебя ранить. Наверное, Эд прав, я ещё слишком слаба. Мне сложно себя контролировать.