Последняя искра
Шрифт:
Не скажу, что способ оказался действенным, конечно…
— Я, сиура Елизавета, кажется, дурно на вас влияю, — Велор, вновь облачившись в свою угольно-черную форму с серебристыми пуговицами, наконец вышел.
— В таком случае, сиур, не приходите больше, — сощурилась я и, шутливо вскинув подбородок, демонстративно забросила ногу на ногу.
Правда долго изображать недотрогу выдержки не хватило. Я засмеялась, как и всегда привычным движением потерев лоб.
Велор тоже улыбнулся и сел передо мной на корточки.
— Я вернусь, Огонёк, — провел он пальцами от самой лодыжки до коленного сгиба и поднялся. — Завтра.
Его негромкое, но полное уверенности «завтра» потонуло в словесном потоке ворвавшегося в спальню лекаря в золотом чепце. За ним, тяжело переваливаясь с бока на бок, ковыляла пышная рогатая дама — сиурелия. Что-то вроде местного женского врача.
Похоже, от мысли о задвоении моей магии Айорик и впрямь отказываться не собирался.
— Моя дорогая сиура, — с улыбкой сложил на груди сухие руки лекарь, — вижу, вам стало лучше? Прекрасно! Просто прекрасно! Жаровню с камнями огня уже мы установили в гостиной. Там около двадцати пяти кристаллов. Все они из чистейшего магматического…
Но я не слушала. Для виду кивала, на самом деле провожая Дракулу взглядом и мыслями пребывая в нескольких минутах ранее. В нашем с ним маленьком безумии.
Велор уже прошел к двери, но почувствовав мой взгляд, обернулся.
— О! Вы все еще здесь, сиур Лайн? — крутанувшись на месте, сделал рогач вид, будто едва Дракулу заметил. — Возьмите-ка…
Торопливо покопавшись в рукаве балахона, служащим, очевидно, еще и внушительным карманом, Айорик вынул прозрачный, как льдинка, кристалл.
Смотреть, как помощница лекаря, все еще отчаянно краснеющая и не смеющая больше столь опрометчиво браться за изучение подхалатной мужской анатомии, передает камешек Велору, было забавно и немножечко стыдно.
— Камень воздуха, — подкинул Велор магический накопитель и ловко поймал.
— Заряжен. Можете смело воспользоваться. А то дух магических движений в вас едва ли слышен, — пробурчал Айорик, словно сам своей внезапной щедростью был разочарован, и вновь обратил поток всей своей неуёмной энергии на меня. — Итак, сиура. Минимум два раза в день вам придется отдавать магию камням огня. Не беспокойтесь, это лишь на первых порах! Магия сейчас будет восстанавливаться удивительно быстро, поэтому лучше проявить осторожность и… Сиурелия Марро, — развернулся он к рогатой даме, — осмотрите сиуру и сегодня же передайте мне все записи. Я назначу рекомендации, если все же имеет место задвоение.
Пустынница протестующе забасила на тон ниже, чем громкоголосый старик, мол, она сама в силах сделать свою работу. И пока рогатые служители панацеи схлестнулись в жарком споре, я снова поймала взглядом вампирюгу.
Велор еще несколько секунд стоял на пороге и глядел на кристалл, потухшим взглядом. Затем так крепко сжал его в ладони, что отшлифованные грани впились в кожу, дернул плечом и вышел.
Как позже выяснилось, камень с собой он не взял. Припрятал на столике прямо под вазой с фруктами.
Я нашла его после, бесцельно блуждая по гостиной перед сном, то и дело с удовольствием, как это делала на моей памяти Аяла, согревая руки теплом огня из жаровни.
Взяв кристалл и забравшись с ногами на софу, я как зачарованная всматривалась в прозрачную глубину.
Ловя отблески магикусов в люстрах под потолком, прозрачные грани преломляли свет и прятали его в самой глубине. Оттого казалось, будто сердце камня — это крохотная лампочка. Прямо как та, что переливается всеми цветами радуги, в новогодней гирлянде.
— Зав-тра, — по слогам произнесла я и, широко улыбнувшись, прижала камень к груди.
Уму непостижимо, у нас с Велором теперь есть свое личное «завтра». Есть послезавтра. А это без пяти минут будущее!
Просидев в одной позе как минимум еще четверть часа, я то и дело улыбалась, нежно гладила кристалл и повторяла это своё «завтра» вполголоса нараспев.
Удивительно, но столь привычное слово будто и само волшебным образом обратилось в магический накопитель. Сконцентрировало в себе самые светлые надежды и поддерживало проснувшийся в моей душе огонек ничуть не хуже, чем пламя из жаровни Айорика.
**Междуглавие**
Кажется, это было оно. Самое яркое из воспоминаний.
Холодное зимнее утро. Сквозь незадёрнутые шторы нагло бьются белоснежные, слепящие потоки света, а рядом по подушке расплескались огненно-рыжие пряди.
Элиза лежала на боку к Велору спиной. Измученная холодом осколочка воздушного начала, прокравшегося в тело, она едва ли дышала.
Спит или нет? Велор не понимал.
Доведённый до предела ночным жаром, он на удивление чувствовал себя здоровым и как никогда полным жизни. Потому и старался не шевелиться, чтобы не нарушить хрупкий покой и тишину. Хотя валялся в постели до обеда, бесспорно, было для него в новинку.
Осторожно, чтобы не разбудить, он откинул пару отливающих медью волосков, что назойливо щекотали ему лицо и придвинулся ближе. Окунулся в ореол пьянящего запаха и смотрел… смотрел, запоминая каждую чёрточку, каждый изгиб тонкой шеи, плеча и талии.
Даже уголочек мочки маленького ушка, почти полностью скрытого волосами, вызывал незнакомое умиление.
— Веснушки… — неслышно приподняв голову, пораженно выдохнул Велор, заметив пару светлых пятнышек на бледной девичьей щеке и ощутив простреливающий под левую лопатку детский восторг.
Раньше у него не было возможности смотреть на Элизу так пристально и открыто. А теперь вот… есть. Велор даже прекратил щуриться и проклинать себя за то, что всё никак не решался подняться и задёрнуть наконец шторы.
Ему впервые нравился яркий свет. И безукоризненно нравилось то, что он благодаря ему, видел.
Элиза робко зашевелилась, едва слышно болезненно охнув.
«Так и есть, — сжал губы Велор, тихонько опускаясь на подушку и сдерживая смех. — Притворялась всё-таки, что спит. Смешная…»