Последняя искра
Шрифт:
Возможно, когда-то именно таким и хотел видеть своего второго сына Арис Лайн. Только в инструкции к «сыну мечты» не прилагалось советов, как отключить пугающее безразличие и прямоту и как не схлопотать в пылу случайной ссоры нож в глотку.
Разум противился, требуя остановиться, но пальцы, повинуясь инстинкту, скользнули в карман камзола.
— Твою ж мать, — мрачно выругался Велор, подняв пустой флакончик на уровень глаз.
Как он мог забыть, что выпил последнее?
Рука, враз обессилев, сорвалась вниз и с громким шлепком ударилась об пол, сбивая костяшки. Зажатый в кулаке пузырёк с негромким хлопком треснул. Осколки вспороли ладонь, но Велор лишь ещё крепче стиснул пальцы и прикрыл глаза. Он был спокоен, словно уже мёртв. Войди в эту секунду одна из служанок, наверняка подняла бы визг, увидев кровь и безмолвно лежащего на софе господина.
Эта картинка позабавила, заставив уголок рта дрогнуть в подобии улыбки. Но едва безликая миловидная мордашка начала приобретать знакомые, въевшиеся в память, как ржа, черты…
— Нет. Элиза не должна видеть меня таким.
Выпустив из кровоточащей ладони осколки, Велор поднялся так резко, что перед глазами запульсировали тёмные бордовые круги. Быстрым шагом, пока намерение не испарилось вместе с очередной порцией эссенции, он пересёк гостиную и толкнул дверь в кабинет.
Здесь было гораздо уютнее, чем в гостиной: куда больше света, много цветов и стеллажей с книгами. Пройдя к столу, Велор с размаху опустился в кресло и взялся за ручку верхнего ящика. Выдвинул рывком, достал каменную дощечку, писчую палочку и небольшой холщовый мешочек.
— Почти разрядились… — с досадой скорчился он, один за другим извлекая из мешочка слабенько сверкающие гладкие камешки и вставляя их в каменные пазы по кругу. Мысль о том, что снова придётся просить Эдмонда заполнить магией камни рунной почты, казалась едва ли переносимой.
Как только пять из шести камней заняли свои места, дощечка завибрировала и размякла, обратившись в глину. Несколько уверенных штрихов и закорючек палочкой, и магия потекла от камней, заполняя глиняные бороздки выведенной руны алым сиянием.
Сиял и исцеляющий амулет под камзолом, разогревая кожу и заставляя ранки на ладони стремительно затягиваться.
Утерев остатки засыхающей крови о рукав, Велор начертал на листе бумаги всего два слова: «Нужно встретиться».
Заточенная палочка в тонких пальцах замерла на несколько секунд, а затем отрывисто добавила:
«Срочно».
Скрутив послание в трубочку, Велор положил свёрток аккурат в центр руны и воткнул последний камень, замыкая магический контур. Почтовая руна сверкнула, объявив о готовности служить, и листок, вспыхнув, исчез.
Подперев взмокший лоб ладонью, Велор молился лишь об одном: чтобы чёртова наёмница была всё ещё в Эр-Аворт. В противном же случае, ни о каких встречах с Элизой…
Руна, оборвав череду мрачных мыслей, засияла практически в ту же минуту и выплюнула клочок бумаги.
«Ещё хочешь? Соскучился?» — было выведено корявым, отрывистым и оттого словно игривым почерком.
Велор поджал губы, не зная, что ответить, но руна вновь засветилась, избавив фантазию от насилия.
«Завтра до полудня. У торговой палатки с эльфийскими специями. Рукоять молота Ворта прямо на неё указывает».
Отвечать и уточнять ничего Велор не стал. Известно, что рунные письма нередко проверяются местными магами-почтальонами. А уж письма Воинов Ночи, поди, и подавно.
С облегчением выдохнув и даже усмехнувшись себе под нос, он вынул камешки и долго смотел, как глина поглощает руну. Стоило дощечке снова обратиться в камень, Велор сунул её вместе с мешочком и писчей палочкой обратно в стол и вернулся в гостиную.
К тому времени последний лучик дневного света меж портьерами выгорел.
— Спи, — плотно задёрнув шторы, велел пичужке Велор.
Запер на щеколду входную дверь и поплёлся в ванную, на ходу медленно расстёгивая пуговицу за пуговицей на камзоле. Затем медленно расшнуровывал вязки на груди и стягивал обувь, опершись на стену и уворачиваясь от ненавистной полоски зеркальной глади от потолка до пола.
Смешно, но каждое утро Велору с трудом давалось привести себя в порядок. Иллюзия, что надёжно скрывала его лицо ото всех, для него была едва заметной серебристой дымкой, пылью.
— Что? — с вызовом уставился Велор на своё разноглазое отражение. — Чуешь, тварь?
Он протянул руку, крутанул кран у раковины и сунул в струю пальцы.
— Чу-уешь, — с извращённым удовольствием наблюдал он, как сощурились его же глаза в отражении, как хищно затрепетали крылья носа. — А хрен тебе.
Утерев ладонь о штанину, Велор закинул руки за голову. Присобрал рубаху чуть выше лопаток, стянул с себя и швырнул на пол. Снял с шеи защитный и целительный амулеты, уложил на полочку и снова уставился в отражение.
еркальная поверхность едва отливала голубизной, словно вмиг заразилась призрачным светом, что шёл от руны, вырезанной в самом центре груди.
Идеальная спираль с четырьмя десятками крохотных знаков, выведенных остриём прямо на коже, едва ощутимо вибрировала и источала холодный свет. Будто свернувшаяся в кольцо многоножка, что вгрызается жвалами и роет себе нору внутрь. Прямо в душу.
— Нехило она меня, — усмехнулся Велор, поочерёдно оглаживая восемь глубоких, но, слава целительному амулету, уже затянувшихся ямок от огненных когтей.