Последняя из рода Леер - 3
Шрифт:
— Рей, ты его не убила? Он жив? — воскликнула девушка, когда тот потерял сознание.
— Да жив, жив. Что ему сделается, — ответила я. Вот не понимаю этих странных отношений. Она его любит, это и дураку ясно, да и он к ней не ровно дышит, но упрямо тащит на суд. Зачем? Впрочем, не мне судить. В своих разобраться не могу, а только с каждым днем все сильнее запутываю.
Общими усилиями мы затащили эту тушу в телегу и решили найти более удобное место для стоянки. Конечно, по темноте не очень было удобно идти, но не ночевать же рядом с этими гадами недобитыми. К тому же Миру довольно сильно потряхивало.
— Ты
На ночлег устроились недалеко от небольшого ручейка. И хоть до рассвета осталось не так много времени, Мира решилась поспать, а я осталась на карауле. Нашего пленника связали, отобрали все, что у него было. Это Мира проверяла. В штанах, в смысле в карманах, в сапогах, в плаще. А потом подруга укутала его плащом, неуверенно погладила по голове и примостилась справа от телеги. А я слева. Хорошая была ночь. Теплая. Но именно в такие ночи мне становилось тоскливо от одиночества своего, от боли душевной. Мойра бы сказала, что это душа моя плачет и зовет кого-то. Впрочем, я знала, кого она зовет. Три года в забвении и пять без него. Много ли это? Мало ли? Для моего сердца израненного достаточно. С кем он? Где? Дышит ли, живет ли? Да, я рискнула тогда в гильдии. Увидела, прикоснулась, растоптала в очередной раз свое сердце, но и другое видела. Холод, которым он всегда прикрывался, пустоту в глазах, безысходность. Стало невыносимо думать обо всем этом. Я закрыла глаза всего на минуту, и сама не поняла, как оказалась там.
А потом уже закрывала глаза от удивления и смущения. Вот дура. Сейчас глухая ночь, а мой побратим не святой. И вот чему я удивляюсь? Он же мужчина, причем весьма привлекательный, не на мой вкус, конечно. И женщина в его постели не такое уж потрясение, но все равно, неудобно как-то. И вообще, я другого хотела видеть, пусть даже и во сне. Но вот что будет со мной, если и в его кровати такая же черноволосая красотка обретается?
— Кхм, кхм, — кашлянула я отвернувшись, поэтому не увидела, как дернулся Азраэль и выпустил из объятий любовницу. А потом весьма невежливо приказал ей убираться. И все смотрел и смотрел на меня, пытаясь найти в моем лице… что? Следы ревности? Не дождется.
— Чем обязан? — наконец, спросил он, и разлегся на кровати, даже не потрудившись прикрыться. Гад. Но красииивый…
— Да вот, зашла на огонек.
— В такое время?
— А что? Мне скучно стало.
— Не знаю, радоваться или насторожиться.
— Ой, да делай что хочешь.
— И что, тебя совсем не задело то, что ты увидела?
— Ни капельки, — ответила я, — А это случаем, не Аделька, вторая дочь Корнуэла?
— Она самая, — усмехнулся он, — Вы знакомы?
— Да нет, когда в Адеоне была, не довелось, но мне рассказывали, что по красоте и, скажем так, любвеобильности она уже переплюнула свою старшую сестру. Видимо, не врали. Кстати, а если ты от нее заразишься, мне передастся?
— Аура, — то ли простонал, то ли прошипел он. Ух ты, задела. Ну, так нечего всякую гадость в постель таскать.
— А я что? Я ничего.
— Думаешь, в его постели сейчас такая же не лежит?
Нет, ну не гад? И ведь знает, как побольней ударить.
— Ну и что? Он свободен.
— Рад, что ты это поняла наконец.
— Я не за тем пришла, чтобы выяснять, кто и где спит. Спросить хочу, но не уверена, что ответишь.
— Я слушаю, — заинтересовался он, и даже прикрылся одеялом. Ну, слава Всевидящей, а то я уже скоро косоглазие заработаю.
— Что ты знаешь о моем колечке?
— Интересный вопрос. А главное, уместный.
— Это простой вопрос.
— Ответ не простой.
— И почему же?
— Я знаю, что кольцо принадлежало Гвинерве. А до нее моей бабушке, прабабке, а до нее — ее бабке.
— Значит, как реликвия передавалось из поколение в поколение?
— Что-то вроде того.
— Но почему оно досталось мне, а не твоей невесте, кем бы она ни была?
— А почему тебя отдали ему, а не мне, ведь я старше?
Неудачное начало разговора. Для обоих.
— И что бы было тогда? Думаешь, я бы влюбилась в тебя?
— Думаю, тогда бы все правильно было. На своих местах, Аура. Ты изначально часть меня. И это не я встал между вами, а он между нами.
— Пусть каждый из нас останется при своем мнении.
— Нет, я хочу продолжить, — проговорил он и серьезно посмотрел на меня, — Ответь, что было бы, если бы не было того дня?
— Но он был. И я не хочу об этом говорить. И давай, ты не будешь все время скатываться на тему наших отношений. Мне и так не просто.
— Можно подумать, просто мне, — хмыкнул он.
— И кто в этом виноват?
Он промолчал, я тоже. Просто не знала, что сказать. Все это глупо и неправильно как-то.
— Скажи, ты помнишь ее? Какой она была?
Он пожал плечами. Обернул покрывало вокруг талии и заходил по комнате. Уж лучше б штаны надел, извращенец.
— Что конкретно ты хочешь знать? И почему тебе так это интересно?
— А что, тебе трудно ответить без тысячи вопросов взамен? — простонала я и решила — хватит. Он как уж, скользкий, изворотливый и постоянно меняющий тему. Не добьюсь я от него ничего. Хорошо, что ошиблась.
— Ей было шестнадцать, когда она вышла за отца. Мне два. Отец еще какое-то время навещал мою мать, но потом отослал на запад. Я остался во дворце.
— Она не любила тебя?
— Она была равнодушной. Такой же холодной и бесчувственной, как камень. Через год родился Рейвен. С ним она менялась. Становилась более… живой что ли. Не знаю, любила ли она вообще моего отца. Но он любил так, как только могут любить Адеру. Мы все этим грешим. Влюбляемся раз и навсегда.
Я промолчала. Ненавижу, когда он начинает так говорить. В душу тогда проползают ростки сожаления и цветут там буйным цветом, задевая меня, нервируя, заставляя делать глупости, вот как сейчас. Я перестала подпирать собой шкаф, подошла к кровати и забралась на нее с ногами. Он усмехнулся на мои действия и здорово напоминал кота в этот момент, объевшегося сметаны. И глаза так же блестели.
— Чему ты лыбишься? — не выдержала я и притушила своими словами эту искушающую улыбку.
— Умеешь же ты…
— Что?
— Момент испортить, — ответил он и сел с противоположной стороны кровати. И опять аж засиял от самодовольства.
Я изогнула бровь, а он еще нахальнее улыбнулся.
— Никогда не думал увидеть тебя в своей постели.
— Хорошо, что я призрак, а то даже не рискнула бы из опасения подцепить какую-нибудь гадость. Представить трудно, сколько здесь девок перебывало.