Последняя лошадь Наполеона
Шрифт:
– Повторить. И глупых вопросов не задавать.
Шотландская леди взяла бутылку. Взгляд её был таков, что Верка перепугалась. Она решила – бутылка будет разбита об лоб Тамары. Но нет, ром хлынул в бокал. Всосаться в него Тамара, к своей досаде и к величайшей Веркиной радости, не успела, поскольку в этот момент пришёл Алексей. Он был не один. Ему сопутствовал ещё более молодой, атлетичный, рослый, с весёлым взглядом и благородным носом блондин в толстовке и джинсах. Он был небрит. От него буквально веяло смертоносной для женщин наглостью. Верку он удостоил полусекундным взглядом, а на Тамару уставился, в показном восхищении раскрыв рот. Вика усмехнулась.
– Дамы, вас ждут в кабинете администратора, – произнёс Алексей, мотнув головою в сторону коридорчика, из которого вышел вместе с блондином. Сразу забыв о тех, к кому обращался, он сделал шаг к выходу из бара. Но ускользнуть от пьяной Тамары было не так-то просто.
– Одну минуточку, – ухватила она его за рукав, – вы – друг Хордаковского?
Алексей взглянул на неё растерянными глазами.
– Что вы сказали?
– Я спрашиваю, вы друг Михаила Борисовича?
– А что?
– Ответьте, ответьте! Мне интересно.
Верка закатывала глаза. Вика протирала бокалы. Блондин был в диком восторге.
– Мне кажется, вы теряете время, – проговорил Алексей, выдернув рукав из пальцев Тамары. Но его тут же взял за рукав блондин.
– Лёха, Лёха, Лёха! Мне очень хочется это видеть. Я посмотрю. Пять минут. Окей?
– Но только не дольше. Я жду в машине.
И Алексей стремглав убежал, дабы уберечь свой рукав от очередной дурости.
Не успели артистки слезть с табуреточной высоты, как на плечи им властно улеглись ручищи блондина.
– Ой, вы, милашечки! – с хохотом кричал он, лихо увлекая их в коридорчик, – сколько ж вы выпили? По сто грамм? Ой, какие лапочки! Маргарита Викторовна! Арина Юрьевна! Принимайте! Смотрите, какие это очаровашечки!
Кабинет, куда хохотун втолкнул двух приятельниц, оказался весьма просторным. Рита сидела в кожаном кресле, положив ноги на стул, и пила ликёр из бутылки. Её высокие сапоги валялись поблизости. Главный администратор бара, Арина Вронская, за большим офисным столом пила кофе. Кроме бокала с изображением полуголой туберкулёзницы, украшавшей наружный вход, перед ней стояли пепельница с бычками в помаде и моноблок компьютера «Макинтош».
– О, Денис Антонович, вот и вы! – вскричала Арина, вытаращив глаза на весельчака, по-прежнему обнимавшего своих спутниц, – какое счастье! А мы уже успели соскучиться. Целая минута прошла с тех пор, как мы распрощались с вами навеки!
– Арина Юрьевна, вы, конечно, имеете право иронизировать! Через пять минут я уйду. Я просто не смог отказать себе в наслаждении посмотреть, как женщина раздевается. Вы ведь знаете, как я вас всех люблю – молоденьких, длинноногих!
Белозубо смеясь, блондин сделал шаг к свободному креслу и примостился на подлокотник. Рита с досадой цокнула языком и пошевелила пальцами ног, обтянутых чёрной тканью колготок. Бросила взгляд на часики. Воцарилось молчание, крайне тягостное для Верки. Рассеянный, злой взгляд Риты с предельной ясностью говорил о том, что более неудачный момент для знакомства с нею трудно было бы выбрать. Тамара также чувствовала себя неловко, что было ей не очень-то свойственно. Сто грамм рома как будто вдруг испарились из организма. Пока она собиралась с мыслями, чтоб решить, с чего начать разговор, Арина сама его начала:
– Ну, что вы умеете? Раздеваться? Так раздевайтесь! У нас для вас – пять минут, и то лишь в том случае, если будет на что смотреть.
– Большое спасибо, – произнесла Тамара и огляделась, – Можно я возьму стул?
– Берите, но не сломайте.
Рита убрала ноги со стула. Переставив его на самую середину комнаты и проверив, крепок ли он, Тамара сняла ботинки. Ни носков, ни колготок под ними не оказалось. Верка, тем временем, извлекла из футляра скрипку с тусклым янтарным отсветом и смычок. Футляр взял блондин, после чего Верка слегка подстроила основной инструмент и винтиком натянула волос смычка. На Тамаре были тщательно выглаженные брюки, блузка и пиджачок.
– Что тебе играть? – сердито спросила Верка, вскинув скрипку к плечу.
– Сен-Санса.
– Тамарка, я тебе уже объясняла, что для Сен-Санса нужен ещё рояль!
– Ну, поиграй Брамса.
– Пятый или второй?
– Второй.
Смычок потянулся. Тонкие ноздри Верки раздулись, её левая рука скользнула по грифу в третью позицию. Скрипка взвыла проникновенно, глубоко, страстно. Танец, который поставил и скрупулёзно отрепетировал Виктор Левин, Тамара пятьдесят раз уже исполняла без единой ошибки. Она как будто не сбрасывала с себя предметы одежды, а незаметно выскальзывала из них – то двигаясь вокруг стула, как потревоженная пантера, то становясь на него коленками, то ложась животом и вытянувшись в струну параллельно полу. Сначала на пол упал пиджак, после него – блузка. Медленный темп венгерского танца взвился, как пламя. Из брюк Тамара выползла столь изящно, что привкуса дурновкусия не возникло ни у кого. Оставшись в одном белье, она оседлала стул, и, зацепив стопами две передние его ножки, стала откидываться назад. Казалось, что стул вот-вот опрокинется. Но нет – руки Тамары коснулись пола. Затем на него легли и чёрные волосы. Неожиданным и волшебным образом слетел лифчик, как в старом советском фильме.
Видимо, Рита его и вспомнила, потому что внезапно расхохоталась, поставив на пол бутылку. Смех её был почти истеричным. Он испугал скрипачку. Она взяла фальшивую ноту, а потом сбилась совсем. Опустила скрипку. Тамара выпрямилась. Вскочила. Она была раздосадована. Поймав её взгляд, Рита перестала смеяться.
– Прошу прощения. Это было очень забавно. Стриптиз под классику! Обалдеть!
– Вот именно, обалдеть, – очень суетливо согласился Денис, взглянув на часы. Отдав футляр Верке, он быстро встал, подобрал пиджак и нежно укрыл им голые плечи Тамары, не преминув мимолётно коснуться ртом одного из них. Тамара не шевелилась. Она пыталась понять, что думает о ней Рита.
– Денис, признайтесь, часто вам приходилось одевать женщин, раздевшихся не для вас? – съехидничала Арина.
– Я, если честно, ни разу ни одной дамы не одевал, – хихикнул Денис, – такая вот я свинья! Но я ни разу и не был в таком восторге. Эх, жаль, прошли пять минут! Мне пора бежать. Побегу. До встречи!
И убежал. Едва дверь за ним закрылась, Тамара, бросив пиджак на стул, стала одеваться. Верка молча совала смычок и скрипку в футляр. Арина докуривала, стуча по столу ногтями. Она при этом не отрывала взгляда от двери, как будто это был телевизор.
– Лак, – вдруг сказала Рита, когда Тамара зашнуровала ботинки и опять выпрямилась.
– Что – лак? – не поняла та. Внимательно глядя на её руку, которой она разглаживала свою голубую блузку, сбивая с неё соринки, Рита взяла бутылку и чуть-чуть выпила.
– Ногти лучше покрыть ярко-красным лаком. Бесцветный в зале будет смотреться так, будто его нет. Это не годится. Аринка, ты как считаешь?
– Забей ты на этот лак, – сказала Арина, – ей бы причёску сделать посовременнее.
– Вот уж это никак нельзя! – переполошилась Тамара, взглянув на Верку с такой мольбой, будто лишь она могла спасти ситуацию, – Меня режиссёр за это утопит! Я ведь играю классику!