Последняя любовь лорда Нельсона
Шрифт:
Последние слова он произнес стоя. Торжественным, серьезным тоном, резко контрастировавшим с его недавним деланно-шутливым. И звонко чокнулся своим бокалом с бокалом Нельсона.
Нельсон тоже встал. Пробормотав слова благодарности, он ответил на привет сэра Уильяма. Потом направил свой бокал в сторону Эммы. Но руку его свело судорогой. Вино выплеснулось на скатерть. Тонкий бокал сломался. Взгляд Нельсона был недвижно устремлен вперед. И вдруг он тяжело упал на свой стул.
Эмма не только не отважилась помочь ему, но даже и взглянуть на него не смела. Первый же ее взгляд, первое же движение выдали бы все.
Сэр Уильям поспешил к нему, склонился над ним:
— Нельсон, что с вами? Может быть, послать за врачом?
Нельсон выпрямился с трудом, попытался улыбнуться.
— Это — просто приступ слабости, который сейчас пройдет. Последствия
Сэр Уильям покачал головой.
— А может быть, это что-нибудь более серьезное? Волнения военного похода, поездка, празднества — я боюсь, вы слишком напрягли свои нервы. Нет, вы должны позволить мне позвать доктора Чирилло. Я бы никогда не простил себе, если бы Нельсон — гордость Англии — пострадал в моем доме.
Голос его был мягок. Дрожал, как бы под действием глубокой заботы. Он пристально смотрел на Нельсона.
Эмме был знаком этот холодный, пронзительный взгляд. Так он смотрел на жуков и бабочек, которых насаживал живыми на булавки для своих коллекций. Как будто его услаждали конвульсии несчастных тварей.
Но вот этот взгляд от Нельсона обратился к ней.
Было время, когда она ненавидела сэра Уильяма. Хотела ему отомстить, изменить ему. Чтобы швырнуть ему в лицо позор оскверненного ложа. Увидеть гримасу, в которую превратится величественная улыбка философа, когда он узрит в себе комичную фигуру из фарса собственной супружеской жизни.
Но потом она встретила Нельсона. Когда считала, что сердце ее уже мертво. А в ней все рвалось тогда к новой жизни. Новая любовь разрослась и вытеснила из ее души старую ненависть. Сэр Уильям стал ей безразличен, она не замечала его, его будто и не было. Но теперь, когда он подозревает ее… и будет и дальше следить за ними… и узнает правду…
Опять она принялась за расчеты? Малодушно, как тогда, когда ехала навстречу Нельсону.
Нет, она ни о чем не сожалела. Была готова от всего отказаться ради Нельсона. Но он… он ведь связан, он зависит от жены, семьи, своего положения. Найдет ли он в себе силы остаться с ней? Порвать со всем, что любил?
Ах, теперь она боялась сэра Уильяма. Теперь она во власти того, кого презирала. Достаточно одного его слова, и она потеряет Нельсона.
После обеда он привел Чирилло и заставил Нельсона показаться ему. Лицо Чирилло стало серьезным и озабоченным. Он пригрозил катастрофой, если Нельсон не будет щадить себя. Неаполь с его постоянной шумной суетой для него губителен. Самое лучшее для него — хотя бы на время удалиться в сельскую тишину. Может быть, в Кастелламаре. Знаменитые серные ванны и кислые источники в сочетании с лечением молоком ослиц придали бы эластичность его нервам, обновили бы кровь в его ослабленном лихорадкой теле.
Сэр Уильям оживленно поддакивал ему.
— Я сам не раз бывал там, замечательное действие. К тому же менее часа езды до Неаполя. Стало быть, рядом с нами, если мы вам понадобимся. И там есть старый королевский замок, построенный герцогами Анжуйскими, чтобы укрываться во время чумы. Замечательные парки, прекрасные каштановые аллеи, восхитительные виды на залив и Везувий. В народе его называют «Казино Квисисана» — «Здесь становятся здоровыми». Мария-Каролина с радостью предоставит его в ваше распоряжение. Не напишешь ли ей быстренько маленькое, хорошенькое письмецо, Эмили? Если мистер Кларк сейчас отнесет ей это письмо, вечером он вернется с ее указанием управителю замка, так что завтра вы сможете поселиться там. Вы удивлены, милорд? Да неужели вы думаете, будто я так бессердечен, что запрячу вас совершенно одного в чужое для вас место. Самого меня, к сожалению, удерживает здесь мадам Политика; хорошо, если я смогу иногда приехать к вам на часок-другой. Но к чему иметь жену, если ее нельзя разочек одолжить доброму другу? Не правда ли, Эмили, ты согласна? Конечно, при условии, что вы доверяете ее искусству ухаживать за больными. Я со своей стороны всячески могу рекомендовать ее. Разве я в мои шестьдесят восемь лет не выгляжу Аполлоном? Ну так как, мой друг? Хотите вы довериться этим прекрасным, нежным рукам, чтобы они исцелили вас?
Шутил он, что ли? И случайно ли высказал то, чем с сегодняшней ночи было переполнено ее сердце? Пряча за смехом свое беспокойство, она пошла к письменному столу, чтобы набросать письмо Марии-Каролине.
Нельсон тоже рассмеялся. Нерадостным смехом, в котором трепетал такой же страх. Все трое смеялись, смеялись…
Только
— Если позволите, ваше сиятельство, — сказал он твердо, со свойственным ему прямодушием, — вы ведь искали моего совета… Честно говоря, я считаю, что будет лучше, если милорд отправится в Кастелламаре один. Необходимо полное, ничем не нарушаемое одиночество. Болезнь его милости лорда необычна. Весь его организм пострадал от постоянной, часто внезапной смены настроений. И потом — при осмотре я заметил некоторые особенности, которые обычно свойственны только женщинам. И прежде всего — чрезвычайную возбудимость, причины которой неясны… почти граничащую с истерией…
Сэр Уильям чуть не вскрикнул от радости:
— Истерия! Ну не говорил ли я вам о коньке Чирилло, милорд? И вот он опять взобрался на него и скачет. Подобно блаженной памяти рыцарю Дон Кихоту Ламанчскому, он видит везде привидения. Вы — гений, схвативший в Индии лихорадку, и, стало быть, вы — истеричны. Эмили тоже что-то вроде гения, и ее подруга Мария-Каролина — истеричка, стало быть, и она истеричка тоже. Истерик-мужчина и истеричка-женщина, Боже мой, их нельзя подпускать друг к другу! Если их объединить, они обязательно будут действовать друг на друга, будут накалять друг друга. Если они поладят, то перевернут вселенную. Если не поладят — то будут смерти и убийства. Да, да, милорд, беда неизбежна в любом случае, если вы не уйдете с дороги моей жены. При таком menage-a-deux [22] один всегда бывает съеден. Вопрос только в том, чьи челюсти крепче. И при всех обстоятельствах они оказываются крепче у женщины. Видите, какие у нее чудесные, белые, крепкие зубы! Берегитесь ее, милорд, берегитесь — она вас съест! Она вас съест!
22
«Двойственный союз» (фр.).
Он прямо трясся от радости. Переводил взгляд с одного на другую. Как бы приглашал их посмеяться над своими шутками. А в глубине этих глаз Эмме опять виделись вспыхивающие искорки холодного, пронизывающего злорадства.
Чирилло поднялся, едва скрывая недовольство.
— Его превосходительству угодно утрировать! — произнес он холодно. — Я и не думал говорить ничего подобного. Правда…
— Вы сердитесь на меня, carissimo dottore [23] ? — прервал сэр Уильям, доверительно похлопывая его по плечу. — Правда, несмотря на все мое уважение к вашей теории, я не доверяю ей. По крайней мере, здесь нет интересных клинических случаев. Лорд Нельсон несколько изнурен своим походом. А жена моя совершенно здорова. Иначе разве смогла бы она так долго выносить меня? Единственный интересный клинический случай здесь — это я. Так как я решаюсь оставить мою жену одну с таким победоносным героем. Не истерика ли это? Но и это — только обманный ход, Чирилло. Я попрошу миссис Кадоган тоже поехать в качестве дуэньи. Собственно говоря, только из-за злых языков. Так как ей там нечего оберегать. Вашим землякам, carissimo, я бы конечно такого не доверил. Они научились у ваших древних римлян, как пробираться к чужим женам. Мы же бритты, не правда ли, милорд? Честные, порядочные, деловые люди. Правда, мы покупаем себе жен, но не крадем их. Ну, пойдем, Чирилло, отведем вашего конька в стойло. А вы, милорд, спокойно направьте ваш потерпевший аварию корабль в священную гавань дружбы, которая в то же время и храм здоровья. Ну что, Эмма, готово твое письмецо Марии-Каролине? Благодарю тебя, я отнесу его мистеру Кларку. Я — невыносимый болтун, не правда ли? Но боже мой! Терпение, бедная женщина! Бьет час избавления. В Кастелламаре ты отдохнешь от меня.
23
Дорогой доктор (ит.).
И кивая ей и Нельсону, размахивая письмецом, увлекая за собой Чирилло, он вышел танцующей походкой. Напевая гавот Люлли на новый, сочиненный им самим текст:
— «Мы вовсе не воры… мы вовсе не воры…»
Его высокий, старчески дрожащий голос доносился до них из коридора. Он все время повторял одни и те же страшные слова…
— Как будто он все знает! — пробормотал бледный Нельсон. — Как будто он знает все!
Но она бросилась ему на грудь. Прижалась к его губам.
— Мы будем вместе, совсем одни! Одни!.. Одни!..