Последняя любовь лорда Нельсона
Шрифт:
Она крикнула ему это дрожащими губами, с горящими глазами. Он стоял перед ней, ни кровинки не было в его лице. Не мог произнести ни слова, лишь смотрел на нее. Но когда она хотела повернуться к двери, он упал перед ней на пол, целовал край ее платья, всхлипывал…
Она посмотрела на его опущенную голову, на подергивающиеся плечи…
— Том, мой старый, верный Том…
И вдруг опустилась рядом с ним, обняла его и заплакала с ним вместе. Над счастьем маленькой Эми.
Она медленно поднялась.
— Пойдем, Том, капитан Нельсон ждет своего сына. — И когда он испуганно, защищаясь, поднял руку, она дала
Том казался совсем потерянным.
— Он хочет этого? Несмотря на то, что я сказал ему?
— Ах да, твой сон! Он говорил об этом. Что это был за сон, можешь ты мне сказать?
— Сказать?.. — густые тени легли на его глаза. — Это было на море, в шторм. По одному из мостков шел капитан Нельсон, рядом с ним женщина, за ними Джошуа. Вдруг мальчик бросился на своего отца, поднял на него руку. Нельсон обернулся… быть может, он толкнул его?.. Джошуа упал с душераздирающим криком и скрылся в волнах пролива… Но отец его двинулся дальше, даже не обернувшись поглядеть, что с его сыном. Он не помог ему, дал ему погибнуть, умереть.
Он замолчал.
— А женщина?
— На лице ее было покрывало. Но ее фигура… Когда-то я видел картину…
Он запнулся. Его взгляд робко скользнул по Эмме.
— Она была похожа на картину, Том? Цирцею, которую написал с меня Ромни?
Он в отчаянии опустил голову на грудь.
— Она была похожа на вас.
Она разразилась громким смехом.
— Странные ты видишь сны! Знаешь, кем была Цирцея? Прекрасной волшебницей; всех мужчин, приближавшихся к ней, она преображала. От безумной любви к ней они превращались в животных. Стало быть, Нельсон полюбит меня, а я — погублю его. Таков смысл твоего сна, не правда ли? Я погубила всех мужчин, которые приблизились ко мне: чистого принца Уэльского, нежного сэра Джона, сильного Ромни, честного Гревилла, достойного сэра Уильяма. А также видящего вещие сны Тома Кидда. Чтобы ты последовал за мной в Лондон, я лгала, что люблю тебя. Так как ты стал мне там в тягость, я устроила так, чтобы сэр Джон завербовал тебя в матросы. Чтобы насладиться видом твоей крови, я велела бить тебя плетьми, так как…
— Мисс Эмма! — закричал он, в ужасе вскинув руки, обороняясь от нее. — Перестаньте! Перестаньте! Довольно!
— Чего же ты хочешь? Ты позволил Гревиллу убедить себя, а потом раздумывал над этим и, наконец, увидел это во сне. И сон твой правдив, а я — лгунья. Ах, Том, твои сны!.. И твой Нельсон!.. У него ведь есть жена, с которой он счастлив. С чего ему влюбляться в меня! Разве он так испорчен, что ты ждешь этого от него?
— Он верный и чистый…
— Значит, ты боишься, что я влюблюсь в него? Леди Гамильтон в капитана корабля? Да, если бы он еще был богат! Ведь для меня это главное, не правда ли? Воистину, Том, если бы я не помнила все время о том, что мы выросли вместе, что ты когда-то был моим другом… Но к чему все эти слова! Иди, приведи сына Нельсона! Нам нужно спешить!
— Нам? Значит ли это, что мне можно будет остаться с Джошуа?
Она кивнула.
— Капитан Нельсон сказал, что ты поклялся его жене охранять молодого человека…
Лицо его просияло.
— В беде и опасности я поклялся быть рядом с ним. И поэтому… да, я должен отправиться с ним. Не опасайтесь, что я стану у вас на пути. Я знаю, что между Томом Киддом и мисс Эммой все теперь стало по-другому.
— Кстати, Том… никто не должен знать, что мы были раньше знакомы… Положение сэра Уильяма…
Она запнулась, покраснела под его долгим испытующим взглядом.
— Да, конечно, ради этого вы и пришли сюда. Вы боитесь меня. И все же Том Кидд за все эти годы не сказал ни одного дурного слова о маленькой Эми. Даже после того, что сказал ему Гревилл. И капитан Нел знает о ней только хорошее!
Она вздрогнула, пристально взглянула на него.
— Капитан Нел?
— Так мы, матросы, называем его. «Наш Нел — говорим мы — храбр как лев и тих как ягненок.»
— Ты ему рассказал? Все?
— Он заставил меня сделать это. Шесть лет назад. Мы пришли с «Бореасом» из Вест-Индии и встали в Портсмуте на якорь. В Вест-Индии Нел крепко ударил по рукам тех, кто против права и закона обогащался на насильственной вербовке матросов. Теперь лорды Адмиралтейства были его врагами. Они решили оскорблять и мучить его до тех пор, пока он не подаст в отставку. И на ревизию они послали в Портсмут на его корабль адмирала, с которым Нел был не в ладах. Одного из тех, ненавистных ему, кто всячески изводил матросов. Сэра Джона.
Эмма вскрикнула.
— Том…
— Сэра Джона Уиллет-Пейна!.. Он явился, высокомерный, с искаженным от злости лицом. Облазал все до трюма, все вынюхивал, все охаивал. Обтекаемыми словами, так что Нелу не за что было зацепиться. Под конец он явился к нам, матросам, стоявшим вдоль бортовой стенки около наших откидных коек. Он увидал меня, остановился, стал придираться ко мне, спросил, как мое имя. Я молчал. За меня ответил Нел. Тогда он пристально поглядел на меня. Уронил свою перчатку. «Подними, боцман», — сказал он. Я не шевельнулся. Он крикнул мне три раза. Я стиснув зубы, смотрел ему прямо в глаза. Тогда он выхватил саблю и занес ее над моей головой…
— Том…
— Он — один из тех, кто видит в матросе животное… Потом, на допросе, мне сказали, что я сломал его саблю. Только в последний момент удалось им вырвать сэра Джона из моих рук. Да, конечно, на кораблях было немало недовольства, в воздухе пахло бунтом. На моем примере хотели показать, что грозит бунтовщикам, и приговорили меня к смерти. Нел был единственным, кто возражал. Но голосовавших за казнь было больше. Так рассказывала мне позже жена. Жена Нела.
Он остановился. Лицо его просияло. И поглядев на письменный стол, повинуясь внутреннему зову, он молитвенно сложил руки.
Эмма невольно проследила за его взглядом. На письменном столе стоял портрет женщины с миловидным, невыразительным лицом, с улыбкой на губах.
Эмма долго рассматривала его.
— Это миссис Нельсон? — спросила она, отвернувшись. — Мать Джошуа?
Она была разочарована. Иначе представляла она себе повелительницу Нельсона — красивее, значительней.
Глаза Тома сияли.
— Она всегда была добра ко мне, во время поездки в Англию она с удовольствием следила за тем, как я играю с маленьким Джошуа. Узнав от Нела, что со мной приключилось, она не успокоилась до тех пор, пока ей не позволили увидеться со мной. Она пришла к преступному матросу, в темный трюм, где гнилая вода отравляла воздух, где шныряли крысы. Она заговорила со мной. Спросила, почему я набросился на сэра Джона. Я не отвечал, не защищался. Тогда она стала настаивать, допытываться, просить меня. Воззвала к моей чести. Неужели врагам Нела отныне будет позволено упрекать его в том, что он воспитывает из своих матросов бунтовщиков. И тогда я сказал ей, что было с вами, с сэром Джоном и со мной. Рассказал все. И что вы чуть не стали дурной женщиной. Оттого, что сделали доброе дело. Тогда я еще не говорил с мистером Гревиллом.