Последняя милость
Шрифт:
Агент Лемье попытался представить себе, как все происходило. Игроков на льду, зрителей на трибунах, двух женщин, сидящих на раскладных стульях и подсоединенный к генератору смертельно опасный стул, стоящий прямо перед ними.
— Это был совершенно особенный момент, — продолжал объяснять Гамаш, выходя на расчищенную площадку и оборачиваясь к Бювуару и Лемье, которые озадаченно смотрели на него ничего не понимающими взглядами. — Матушка Би очищала «дом». Это традиция. Вспомните, сколько человек упоминало об этом в течение двух последних дней. Некоторые приходили на рождественский матч исключительно ради этого момента. А почему? Сегодня нам представилась возможность
— Которые ничего не видят, — сказал Бювуар.
— И не слышат, — добавил Лемье и с удовлетворением отметил про себя реакцию старшего инспектора Гамаша на его слова. Тот был явно доволен.
— Вы все правильно поняли, — сказал Гамаш. Его глаза горели от возбуждения, а на лице сияла широкая, торжествующая улыбка. — Это был просто идеальный момент для убийства. Кто бы стал отвлекаться от такого зрелища? Кто бы услышал крики погибающей женщины? Расчет убийцы был безошибочным.
— Но откуда он знал, что Сиси возьмется за стоящий впереди стул? Причем именно в этот конкретный момент? — спросил Бювуар.
— Хороший вопрос, — признал Гамаш, широким шагом направляясь к машине. Мороз продолжал усиливаться, и дальнейшее пребывание на льду становилось просто опасным. Кроме того, холодный воздух обжигал горло, мешая говорить. — Так же как и два других. Почему Кей Томпсон ничего не видела? И каким образом убийце удалось незаметно отсоединить провода и вернуть их в кузов грузовика Билли Уильямса?
Мужчины забрались в относительное тепло салона машины и стали ждать, пока прогреется двигатель. Агент Лемье шевелил совершенно онемевшими пальцами ног, пытаясь восстановить их чувствительность. Бювуар задумчиво смотрел в заиндевевшее окно.
— Думаю, что игроков можно смело исключить из списка подозреваемых, — сказал он. — Никто из них не мог совершить убийства. И если Мирна Ландерс будет продолжать настаивать на том, что Ричард Лайон все время находился рядом с ней, то его тоже придется исключить. Тем не менее я по-прежнему думаю, что наш убийца именно он.
— А что думаете вы, агент? — поинтересовался Гамаш.
— Я по-прежнему ничего не понимаю, — признался Лемье. — Убийце надо было подсыпать ниацин, разлить антифриз, убедиться в том, что на Сиси надеты сапоги с металлическими шипами на подошве, отсоединить и подсоединить провода, дождаться идеального момента, а потом еще и замести следы, вернув провода в кузов грузовика. Причем сделать это все так, чтобы никто ничего не заметил. Не слишком ли много сложностей? Почему он просто не застрелил ее?
— Мне это тоже очень интересно, — сказал Гамаш.
Фотографии из лаборатории прибыли сразу после обеда, и члены команды собрались вокруг Гамаша, с нетерпением ожидая, пока он откроет конверты. Все хотели посмотреть, как выглядит человек, который должен вот-вот погибнуть. В этом было что-то мистическое. За свою жизнь Гамаш просмотрел не одну сотню фотографий будущих жертв, и каждый раз он ожидал увидеть в их глазах какое-то особенное выражение, осознание неотвратимого, предчувствие скорой смерти, но никогда ничего подобного не обнаруживал.
Тем не менее эти фотографии были очень интересные. Наконец-то они могли если не познакомиться с жертвой, то хотя бы представить себе, как она выглядела. До сих пор Гамаш видел только одну прижизненную фотографию Сиси — ту, которая была на обложке ее книги. Но она больше напоминала злую карикатуру. Теперь же он видел перед собой обычную женщину. Причем за считаные минуты до того, как ее жизнь должна была оборваться. Жаль, что она явно не наслаждалась этими последними минутами. Гамаш смотрел на фотографию, сделанную во время благотворительного завтрака. Сиси чопорно сидела за столом, как будто отгородившись от окружающих ее людей невидимой стеной. Все вокруг смеялись и оживленно переговаривались, но она не принимала участия в общем веселье, и на ее лице застыло кислое, презрительное выражение. Рядом с ней, уткнувшись взглядом в тарелку, сидел Ричард Лайон.
Может быть, он составлял план убийства? Может быть, в этот момент сосиски казались ему игроками, оладьи — стульями, а ломтики бекона — проводами? А Сиси? Чем она была на его тарелке? Ножом?
Они продолжали рассматривать фотографии. Сиси рядом с Мирной и Матушкой Би. Сиси в окружении непривычно угрюмых жителей деревни, как будто она была темной тучей, омрачающей их веселье.
В следующем конверте были снимки, сделанные во время матча по керлингу. На одном из них Сиси сидела на раскладном стуле и отчаянно пыталась выглядеть, как Одри Хепберн на альпийском курорте. Но Гамаша значительно больше заинтересовало другое. На щеках Сиси горел лихорадочный румянец. Конечно, можно было бы предположить, что это из-за мороза, но в то же время щеки сидящей рядом Кей были здорового розового цвета, а не багрового, как у Сиси.
— Взгляните! — Лакост показала на одну из фотографий. — Тут отчетливо видна голубая лужа антифриза.
— И на ней нет перчаток, — добавил Лемье, показывая на другую. Они подбирались все ближе к разгадке. Гамаш открыл следующий конверт, и все непроизвольно подались вперед, как будто это могло помочь увидеть фотографии хотя бы на долю секунды раньше. Гамаш выложил их на стол, как игрок в покер, открывающий флэш-рояль.
Сиси лежала на земле… Руфь оживленно жестикулировала. Оливье склонился над распростертым телом, а за его спиной стоял Габри, напряженный и сосредоточенный.
На фотографиях из последнего конверта были запечатлены отчаянные и тщетные попытки спасти жизнь женщины, которую никто не любил. Клара, уводящая Кри подальше от зловещего места. Габри, стоящий рядом с Ричардом Лайоном и держащий его за руку. Питер и Билли Уильямс, бегущие к грузовику с бездыханным телом Сиси на руках. И наконец грузовик Билли, исчезающий за поворотом.
Фотографии впечатляли, но они явно обманули ожидания старшего инспектора Гамаша.
— Здесь не все, — мрачно сказал он, направляясь к двери в сопровождении Бювуара и Лемье.
Агент Лакост едва успела догнать их, чтобы сообщить новости.
— Вас разыскивала миссис Морроу. А я уже проверила биографии всех женщин, достаточно пожилых для того, чтобы Сиси могла быть их дочерью. Кей Томпсон слишком стара. У Эмили Лонгпре был сын, но он погиб в автомобильной катастрофе. Правда, у нее мог быть и другой ребенок, которого она отдала на усыновление. Однако самое интересное, что мне удалось обнаружить, связано с Беатрис Мейер. Беатрисой Луизой Мейер.
Внимательно выслушав Изабеллу, Гамаш решительным шагом направился к машине. Бювуар едва поспевал за ним, совершенно обескураженный непонятным поведением шефа.