Последняя мировая. История одного снайпера
Шрифт:
Я уже был готов стрелять, когда солнце снова выглянуло из-за туч, и лучи света высветили покрытую светлыми обоями заднюю стену наблюдаемой комнаты. Я вдруг увидел два тёмных силуэта на светлом фоне, перед одним из которых явно виднелось нечто большое — крупнокалиберная снайперская винтовка. Стрелок располагался несколько в стороне от моей точки прицеливания, отчего я быстро сместил дуло в сторону, вновь изготовившись для стрельбы. Стрелять нужно было быстро, пока тучи опять не скрыли солнечный свет. Похоже, те двое так и не замети, что их выдало, продолжая непрерывно следить через оптику за нами.
Ветер на мгновение затих, верхняя часть головы стрелка попала на острие прицельного пенька. Нужно было стрелять.
«Сейчас или никогда,» — сказал я себе и, затаив дыхание, дожал спусковой курок.
Грянул выстрел и через мгновение, ничего не ожидавший стрелок, дёрнулся назад, сдвинув винтовку вслед за собой в сторону. Было очевидно — пуля достигла своей цели. Я повернул ствол в сторону наблюдателя, который удивлённо развернул голову в сторону вдруг откинувшегося назад товарища и снова выстрелил. Кровь фонтаном брызнула из его головы во все стороны.
«Вот так, будете знать, как в наших стрелять,» — подумал я, на всякий случай всё ещё наблюдая за окном и убеждаясь в успехе своей стрельбы.
Через несколько секунд тучи опять сомкнулись, и окно вновь погрузилось в темноту, снова поднялся ветер, словно кто-то наверху специально создал для меня все условия, чтобы я не промахнулся. Кто знает, может это простое стечение обстоятельств, а, может, это на самом деле судьба.
— Можем идти! — крикнул я, начав выползать из-под плиты. — Я убрал обоих!
Полковник поднялся из-за укрытия, осматриваясь вокруг. Шум двигателей машин приближался сразу с нескольких сторон.
— Нас окружают! — понял он. — Скорее, бежим!
Он схватил РПГ и стянул с трупа заряды для неё, после чего бегом устремился как раз туда, откуда до этого стрелял снайпер.
— Быстрее, они ещё не знают, что произошло!
Я вылез из-под плиты и побежал за товарищами. Теперь каждая секунда была дорога.
Перебираясь через груды обломков, по горам из разрушенных зданий, мы добежали до здания, где находились снайперы.
— Куда теперь? — тяжело дыша после такого спринтерского забега, спросил Валера.
— Наверх! Нужно осмотреться! — сказал полковник. — Только осторожно, тут могут быть ловушки! У американских снайперов заложить на подходах пару растяжек, чтобы прикрыть тылы — самая обычная процедура.
— Но зачем нам тогда нужно именно это здание? — спросил я.
— У них должна быть с собой рация. Я надеюсь узнать об их планах хоть что-то. Другой такой возможности у нас точно не будет.
Мы с Валерой переглянулись:
— Хорошо, не будем терять времени, — ответил я за нас обоих.
— Тогда вперёд, следуйте строго за мной, шаг в шаг!
С этими словами, он осторожно зашёл в здание и ступенька за ступенькой, стал медленно подниматься по лестнице.
Но уже после первого этажа, прямо у основания следующего марша, полковник остановился:
— Осторожно, здесь растяжка, — указал он на тонкую проволоку, растянутую поперёк марша едва заметную на практически неосвещённой лестничной клетке.
А между решётками, в тени, замаскированная под кирпич, находилась мина.
— Мина направленного действия, — указал на неё полковник. — Аккуратно переступаем проволоку, смотрите, не зацепите!
Мы переступили через растяжку, направившись дальше по лестнице. Больше никаких ловушек не попалось, что подтверждало версию о халтурничестве иностранных снайперов.
— А вы уверены, что их всего лишь двое? Может, их тут было трое или четверо? — предположил Валера, когда мы уже вышли к третьему этажу.
— Это стандартная группа снайперов, — ответил полковник. — Они всегда ходят по двое: снайпер и наблюдатель. Хотя осторожность, конечно, не помешает.
Осторожно зайдя в квартиру, где находились мёртвые стрелки, мы увидели зрелище не для слабонервных.
Отсюда действительно очень хорошо просматривалась окружающая местность. У окна стоял передвинутый туда широкий устойчивый стол, за которым неподвижно сидели два человека. Точнее, сидел на стуле лишь один из них — стрелок. Ствол винтовки, стоявший на упоре, смотрел куда-то в сторону, в небо, а сам он, уткнувшись головой в столешницу, склонился над ней. На затылке его было видно красное отверстие, через которое ещё не свернувшаяся кровь пропитывала белый просторный маскхалат. Другой же, наблюдатель, съехал со стула, завалившись вправо, в сторону стрелка, он наполовину лежал на полу. В его голове также было видно сквозное отверстие. Кровь обильно стекала, растекаясь по полу.
— Неплохо стреляешь, — заметил Валера. — Два выстрела — два попадания.
— Это было не сложно, — ответил я. — Они сами подставились.
— Валера, — обратился к тому полковник, — ты на страже, — указал он ему на дверь, а мы подошли ближе к окну.
На диване рядом с окном находились вещи убитых: два белых рюкзака, несколько сухпайков, запечатанных в жёлтые пакеты и несколько магазинов крупнокалиберных патронов.
— Пайки американские, сто процентов, — взял один из них в руки полковник.
Рядом с наблюдателем лежал оптический прибор. Я подошёл к столу и, взяв прибор в руки, взглянул на приближающихся солдат: увеличение было просто невероятное. Внизу, под перекрестием точки наблюдения, бегала шкала, указывая силу ветра, а сбоку цифры показывали расстояние до наблюдаемого предмета.
Этот прибор я решил оставить при себе.
Тем временем полковник склонился над снайпером, снял с головы маскировочную шапочку и вынул микрофон, поднеся его к уху.
— Вот, послушай, о чем они говорят, — шёпотом сказал он, протянув его мне.