Последняя надежда
Шрифт:
– Вот, дерьмо. Это плохо, правда?
– Возможно. Мои люди преследуют Дюваля, а значит, если наемники Дюваля там, Гарсия должен идти по их следу, – я поворачиваюсь к мальчикам. – Сколько человек приходило к вам домой?
Высокий мальчик поднимает восемь пальцев.
– Только восемь, но слишком много оружия. Они убили вождя и двух других, а затем все сдались, – он поднимает обе руки и опускает их. – Мы отправились на охоту, и вернулись, чтобы увидеть дом, подвергшийся нападению.
– Моя женщина нуждается
Высокий мальчик переводит, и вожак кивает.
Восемь человек. У меня есть АК Авы, найденный в лодке, полуавтомат этого парня, пятеро детей и моя женщина, чтобы защитить. Я провожу рукой по лицу и поворачиваюсь, чтобы сообщить новость Аве.
Глава 20
Ава
– Ты что?
Выражение лица Рафа мрачное.
– Я сказал им, что пойду в их деревню, помогу им избавиться от наемников, и когда будет безопасно, мы позовем тебя, – он кладет пистолет, который мы взяли из лодки. – С этим малышом должно быть намного легче.
Я просто смотрю на него, как на сумасшедшего.
– Раф, ты разваливаешься на части. Ты не в том состоянии, чтобы нападать на деревню.
Разве не вчера я прижгла ему ножевую рану и перевязала глаз? У него глаз не видит?
– У нас нет выбора, – говорит мне Раф, наклоняя голову и указывая на вооруженных парней позади нас. – Это наш лучший вариант. И если мы сможем попасть в эту деревню, то получим реальное место для ночлега и безопасность. И утром сможем вернуться в цивилизацию.
Все это звучит замечательно. Более чем замечательно. Но дело в том, что я боюсь. Раф сейчас не в лучшей форме. Черт, как и я. Я так устала, и мерзко себя чувствую, что могу упасть и проспать целый день. Может, два. Не могу представить, что он чувствует.
И он хочет напасть на деревню?
– Это я должна идти, – говорю я ему.
Он недоверчиво смотрит на меня.
– Я наемник.
– А еще у тебя колотая рана на спине.
У него дергается рот, будто он пытается скрыть веселье.
– Я так же одет.
Скрестив руки на груди, я отказываюсь чувствовать себя странно в лифчике и трусиках.
– Я плыла по реке, большое спасибо. И тебе было все равно, как я выглядела пять минут назад. Я видела, как ты меня разглядывал.
– Пять минут назад у меня не было странной эрекции. В присутствии детей-наемников.
Хороший момент.
– Все равно не думаю, что тебе стоит туда входить.
Раф протягивает мне пистолет.
– Ты знаешь, как им пользоваться? Ты просто нажимаешь на курок, да?
У него брови взлетают вверх.
– А если его заклинет? Или его надо перезарядить?
Он прав. Единственное, что я умею делать с оружием, это грести в лодке.
– Ладно, ладно. Если ты должен пойти, ты должен пойти.
– Нет, ты останешься здесь.
– Раф, черт побери, нет!
– Ава, если мне придется беспокоиться о твоей безопасности, я не смогу сделать то, что нужно.
– Как ты думаешь, что я чувствую? – восклицаю я. – Я буду волноваться за тебя!
Выражение его лица смягчается, и я замечаю, что он смотрит на мой рот.
– Неужели?
Эта хриплая нота, которая возвращается в его голос, заставляет мои соски покалывать от осознания. Они все: «О, привет, Ава, теперь мы не так устали?» Я скрещиваю руки на груди, чтобы скрыть их.
– Значит, я должна сидеть здесь, в джунглях, засунув большой палец в задницу?
– Нет, ты будешь сидеть здесь, и ждать, пока все не прояснится. А если я не приду, убирайся к чертовой матери. Понимаешь?
– Могу просто сказать, как сильно я ненавижу этот план?
– Можешь, но это не значит, что у нас есть лучший план.
Черт.
Несмотря на мои протесты, Раф уходит десять минут спустя, и я остаюсь с двумя мальчиками на этой стороне реки. У них есть оружие, они говорят по-испански и проводят много времени, разглядывая мою грудь, даже когда я снова одеваюсь. Мальчики. Типичные.
Они предлагают мне поесть фруктов, и я чищу их, пока они тихо разговаривают между собой и смеются над моими манерами. Один комментирует мою руку, указывая на мой неуклюжий мизинец.
– Ты что, медик? – спрашиваю я его.
Сомневаюсь, но показываю, что мне все равно.
Он что-то говорит, показывая на мое запястье и на мизинец. Я пожимаю плечами в ответ. Не знаю, что он говорит.
– Она просто распухла.
Он похлопывает себя по щеке, показывая на мои глаза.
– Ай? – спрашивает он.
О. Он думает, что я повредила глаз, как Раф. Я качаю головой. Знаю, мои глаза выглядят странно для большинства людей. У меня есть один зеленый и один темно-карий – это тревожит многих людей, которые видят меня впервые, потому что, когда мои зрачки расширены, мой карий глаз может выглядеть очень темным.
– Не больно, – говорю я, качая головой. – Они просто такие.
Он начинает говорить что-то еще, но нас прерывают отдаленные звуки выстрелов. Наши дружеские улыбки исчезают.
Нам только что напоминают, что за рекой Раф и другие дети рискуют своими жизнями.
После этого не могу расслабиться. Фрукт, что я только что съела, болезненно скручивается в моем животе. Думаю о раненом Рафе. Он в безопасности? Он недооценивает вещи с закрытым глазом, и один из плохих парней набрасывается на него? Неужели он умрет девственником с таким голодным взглядом?