Последняя надежда
Шрифт:
– Я хочу тебя, – повторяет она.
– Я не хочу причинить тебе боль.
Скорее, убью себя, чем трону хоть волосок на ее голове.
– Ты не сделаешь этого, – уверяет она меня. – Всё будет хорошо. Я буду нежной.
У нее на лице появляется озорная улыбка.
Легонько дернув ее за волосы, я напоминаю, что на несколько дюймов, и по меньшей мере, на сто футов выше ее.
– Я беспокоюсь не о себе.
Она прикладывает палец к моим губам.
– Ты не причинишь мне вреда. Ты мне доверяешь?
Я
– До... прежде чем мы вытащим Годзиллу, я хочу съесть твою киску. Мне нужно хоть раз почувствовать, как ты кончаешь на меня.
Пока я это не испортил.
Ава дрожит.
– Это будет потрясающе.
– Мы будем в отеле к закату, – клянусь я. – И я собираюсь спасти Розу для тебя.
– Ты сделаешь это? Как?
У нее расширяются глаза и приоткрываются губы. Я борюсь с искушением поцеловать ее снова. У меня возникает такое чувство, что Гарсия кричит, и будет у нас через минуту.
Медленно опускаю ее на землю. У меня в голове есть едва сформулированный план, но не могу сосредоточиться сейчас, пока она смотрит на меня, будто это именно я повесил луну на небо.
– Дюваль использовал ее, чтобы держать тебя в узде, поэтому он должен удерживать ее рядом, и эта покупка не может произойти без его непосредственного участия. Покупатели этого не потерпят.
– Ты действительно думаешь, что она здесь?
– Держу пари на свой здоровый глаз, что она сейчас в Пукальпе с Дювалем, и они ждут, когда это будет возвращено.
Я пинаю сумку у ног.
– Ты обменяешь информацию на Розу? А как же твой друг?
– Мы его тоже вытащим.
– Как? – подозрение искажает ее слова, но и надежда тоже.
Я рассчитываю на надежду. Это все, что у меня есть.
– Мы собираемся украсть его, когда получим Розу.
– А если нет?
– Тогда мы предложим правительству нечто большее, чем просто информацию.
– Что это?
Я показываю ей кривую улыбку.
– Не могу раскрыть все свои секреты.
– Чего ты от меня хочешь?
Я облизываю губы.
– Ты знаешь, чего я хочу.
У нее по лицу расползается улыбка.
– Знаю, не так ли?
Я должен перестать смотреть на солнце. Это причиняет боль здоровому глазу и прожигает путь прямо к моему сердцу. Обернувшись, я искоса изучаю большую фигуру, которая движется к нам. Как я и подозревал, Гарсия следовал за наемниками.
Мальчик Карлос, который говорит по-испански, поднимается со своего места под большой пальмой, где он, должно быть, сидел, пока мы с Авой терзали друг друга. Он указывает кончиком АК на Гарсию.
– Друг, – говорю я ему.
Он опускает пистолет, пока мы смотрим, как Гарсия пробивается к нам.
– Дерьмово выглядишь, – говорит он в приветствии.
– Лучше, чем ты, в свой лучший день.
Я притягиваю его для грубых объятий, и ворчу, когда
– Выглядит хуже, чем есть на самом деле. Ава, это Гарсия. Гарсия, ты же знаешь мисс Самсон. А это Карлос. Его деревня в той стороне, – указываю я на запад.
– Стрельба? – спрашивает Гарсия, гадая, были ли пули, которые он слышал, выпущены нами, или это была какая-то другая встреча.
– Это были мы. Я расскажу тебе об этом в лодке. Vamos, Карлос? – спрашиваю я. (Прим.ред.: Vamos – с исп. идем, пошли)
Кивнув, он ведет нас к насыпи. Ава и Карлос садятся в шаткую металлическую лодку с легким мотором, а мы с Гарсией отталкиваем ее от песка.
– Ты собираешься ослепнуть?
Я тереблю свою импровизированную повязку. Уже вижу свет на периферии, поэтому подозреваю, что мой глаз будет в порядке.
– Не от раны, – шучу я.
Гарсия пристально смотрит на Аву, но не произносит ни слова, когда мы перебираемся через борт лодки. Как только мы оказываемся в лодке, я еще раз киваю Карлосу, и мы уплываем.
– Где мы? – спрашиваю я, привлекая к себе внимание Гарсии.
– Провинция Падре Абад. Самолет упал примерно в пятидесяти километрах к северо-западу от траектории полета.
– Когда ты услышал?
– Должно быть, у Дюваля потерялась сумка, потому что он знал, что что-то не так, еще до того, как это сделало перуанское правительство. Он и около двадцати человек вылетели из Лимы в Пукальпу день назад. Им потребовался еще один день, чтобы одеться для поездки в джунгли. Там была какая-то внутренняя борьба. Не каждый хочет совершить поход в Амазонку.
– Возможно, поэтому группа была такой малой. Всего восемь, – отвечаю я.
Он фыркает.
– Дерьмо. Должно быть, это было похоже на игру в легком режиме.
В прошлом нам приходилось сталкиваться с гораздо более серьезными трудностями, поэтому я злился, что мы потеряли кого-то из жителей деревни. Предводитель мальчиков вернулся к своему народу, похоронив мертвых.
– Есть погибшие, – решительно отвечаю я.
Гарсия морщится.
Я прошу его рассказать, что происходит с тех пор, как мы с Авой были сбиты.
– Я не смог сразу найти проводника, так что они опередили меня. Услышал звук АК примерно в четырех щелчках к югу, но когда я туда добрался, все было кончено.
Он пожимает плечами.
Перестрелка продолжалась минут пять после того, как я задушил троих охранников. Самый младший из мальчиков был на взводе, и пятеро наемников бросились на звук, стреляя в кусты. Пожилой сельский житель вырвался из грубого заключения, и был застрелен. Его женщина подбежала к упавшему телу, и один из ублюдков выстрелил в нее, прежде чем я добрался до него.