Последняя ночь майора Виноградова
Шрифт:
— Что стряслось?
— Лелик, все пропало! Гипс снимают, клиент уезжает… — хихикнул Сергей.
— А если без цитат? — В отличие от охраны, Виноградов не пообедал, поэтому чувство юмора у него несколько притупилось.
— Была «стрелка»… — Тихонин близоруко прищурился и потер глаза. — «Михайловские» забили.
В переводе на нормальный человеческий язык это означало, что состоялась встреча, время и место которой назначили представители так называемого «михайловского» преступного сообщества.
— От Василевича?
— Да.
Виноградов подумал, что, если уж вчерашние аспиранты зачирикали на манер бандитов и вокзальных проституток, скоро бедный Чехов станет носителем и источником ненормативной лексики.
— Что решили?
— Ничего хорошего! — Заметно было, что Тихонин с трудом держит в себе готовое выплеснуться раздражение.
— Ваши были?
— «Крыша»? Естественно!
— И без толку?
— Практически — без толку.
— Рассказывайте…
Ситуация складывалась следующая.
Позвонил вчера господин Василевич. Пригласил. Так пригласил, что сразу ясно стало — одним там делать нечего, а не прийти нельзя. Чайкин срочно вызвал «крышу», благо радиотелефон диспетчера «куйбышевских» и он, и Тихонин как раз для подобных случаев выучили наизусть. Те не подвели, прибыли вовремя: «бригадир» и еще бугай, для солидности.
— Где встречались?
— На их территории. В старом офисе банка.
— Вы присутствовали?
— Меня вообще не пустили! — Сергей матерно выругался и опрокинул в себя остатки из бокала. — Просидел в машине, как…
— Бандиты даже самого Василевича из его личного кабинета выгнали. Сначала минут двадцать что-то между собой выясняли, потом меня вызвали…
Чувствовалось, что юный финансовый гений добросовестно прокручивает в памяти детали утреннего мероприятия:
— …Я рассказал, как было. Потом его позвали.
— Василевича? А ты остался?
— Нет, меня попросили выйти.
— Попросили! — смачно сплюнул Чайкин. — Вежливые какие…
— Потом и президент вышел.
— Что говорил?
— Бред всякий! Что очень не хотел до этого доводить, что предлагал миром… И что бандиты — последнее дело, теперь всем головная боль… Что зря, мол, мы так!
— Уверен был в своей правоте? На сто процентов?
— Да, — кивнул Тихонин. — Или делал вид.
— Потом что?
— Еще минут десять ждали, пока не вызовут. Уже обоих…
— Кто приговор объявлял?
— Тот, старший от «михайловских».
— Та-ак…
Это уже само по себе говорило о многом. И ничего хорошего для оппонирующей стороны не сулило, поэтому Владимир Александрович не удивился, услышав чайкинское:
— На хрена же мы этим «куйбышевским» бандюгам платили?! Понадобились — так даже «перетереть» толком не смогли…
— Могло быть и хуже! Если бы сами по себе работали.
Виноградов вынужден был, соглашаясь со словами Тихонина, кивнуть:
— Возможно. Так что решили-то?
— Значит, так, если мы докажем…
— Слышишь? Ни хрена себе — до-ка-жем!
— …если докажем, что деньги фактически передали тому хмырю из Центробанка, то все стрелки переводятся на него. Уже не наша проблема, а Василевича, как разбираться.
— Логично.
— Тогда Сергей вообще чистым уходит, а я попадаю на пятерку тонн баксов — за то, что на гнилого человека вывел, ну и на… судебные, так сказать, издержки «братьев». За то, что на стрелку приезжали, беспокоились.
— Понял. Спорить сложно. Заплатишь?
— А куда я денусь? Легко!
— Даже так? — Владимир Александрович в который раз уже отметил про себя, что ему никогда не понять психологию людей, для которых пять тысяч долларов не являются ощутимой брешью в бюджете.
— А куда я денусь? — повторил Тихонин.
— А если не удастся доказать, что деньги отданы?
— Тогда будет считаться, что мы их присвоили — я и Чайкин!
— И что?
— Тогда нас на сумму выставляют.
— На сколько?
Тихонин застонал:
— Тридцатник возврата плюс проценты за полгода. Плюс — вдвойне, штрафные санкции… Восемьдесят тысяч!
— Долларов? — вырвалось у Владимира Александровича, и он тут же пожалел об этом — собеседники были на грани истерики.
— Нет, блин, японских йен!
— Рублей, мать их!..
— Срок?
— Неделя!
Собственно, сейчас сложно было судить, много это или мало: чтоб смотаться из страны — достаточно, а если квартиры и машины продавать — можно и не успеть…
— Да, положеньице! А сами они пошептаться с тем мужиком не хотят? Где-нибудь на природе?
— Нема дурных! Чтобы потом в Большом доме кровью харкать?
Попытка «наезда» на любого служащего верхнего эшелона была бы расценена однозначно — как террористический акт. Получить с него обратно деньги было делом безнадежным, единственное, чем Василевич смог бы утешить свое оскорбленное самолюбие — это приплатить еще и нанять киллера… Специалисты соответствующих оперативных служб считали, что в основе большинства так называемых политических убийств лежат мотивы сугубо меркантильные, измеряемые в долларовом эквиваленте.
— Это верно. Какие планы?
Деньги передавались из рук в руки, никаких расписок или документов. Свидетелей, естественно, тоже.
— Тебя для начала послушать.
— Ты же у нас консультант по безопасности…
Виноградов пожал плечами:
— Попробую выйти на кого-нибудь из приближенных. Сам-то Михайлов сидит второй год… С «куйбышевскими» лидерами встречусь.
— Смысл?
— Попробуем договориться, скостить сумму. Хоть ненамного.
— А дальше что?
— Ссуду возьмите в банке у себя, потребительский кредит… Потом раскрутитесь — вернете.