Последняя охота
Шрифт:
Влас вышел из будки. Цистерна с соляркой стояла в двух шагах от дизельной, он даже шапку не надел. К чему она? Набрать солярку дело минутное. Подошел к цистерне и замер. На Власа двинулось что-то громадное, черное. Оно отвалило от деревьев и перло на него.
Меченый не сразу понял, не разглядел, лишь дыхание услышал, рык. Внезапно черный ком рявкнул, и Влас увидел огромного медведя. Он швырнул ведро и, забыв обо всем на свете, побежал к дому, крича во всю глотку: «Помогите!»
Он мчался, не разбирая дороги,
Влас никогда еще не видел медведя вблизи, но ужас перед зверем, страх быть разорванным, изломанным гнали человека быстрее ветра. Ему, только что ругавшему свою судьбу, вдруг нестерпимо захотелось жить.
— Люди! Спасите! Помогите! — кричал, охрипнув от горя, понимая, что в следующий миг он может оказаться в когтях и на клыках зверя. — Помогите! — До дома всего пара шагов. Для медведя они — ничто.
Вот кто-то выскочил навстречу, в руках лом. Грубо оттолкнул Власа на крыльцо. Меченый упал, но страх сорвал его, поставил на ноги. Дрожа от ужаса, он увидел громадную глыбу, которая готова была накрыть его. Но путь ей преградил какой-то мужик. Резко ударил ломом в голову зверя и мигом отскочил к крыльцу.
— Лежи! Не вставай, твою мать! — услышал обращенное то ли к себе, то ли к медведю, но на всякий случай упал рядом с крыльцом.
В это время погас свет, кончился в движке запас солярки. Влас чертыхнулся. Темнота вокруг, хоть глаза коли. Даже дышать страшно. Так жутко бывает лишь на погосте, когда человек начинает понимать, сколь ничтожен перед вечностью.
Вот хлопнула чья-то дверь.
— Наверно, заснул Влас, не услышал, что его тарахтелка заглохла! — послышался голос Полины. — Пойду, разбужу его! Ты вернись к корове! Подожди, пока место выйдет!
— Лежи! — услышал Влас глухой голос и только теперь узнал Смирнова.
Меченый оглянулся на медведя. Тот был совсем близко. Он лежал, уткнувшись мордой в снег. Влас начал вставать.
— Ложись!
Но было поздно. Зверь мгновенно подскочил, собрался как пружина, бросился на Михаила. Тот мигом влетел под крыльцо. Зверь упал на обледенелые ступени. Медленно, словно нехотя свалился с них на бок, на снегу показалось темное пятно. Зверь выдохнул и перевернулся на спину.
Михаил осторожно выглянул из-под крыльца, неспешно вылез и позвал Власа:
— Теперь вставай! И где ты подцепил такого кента на ночь глядя?
— Возле дизельной припутал меня, — все еще дрожал голос Меченого.
— А я по воду собрался на речку. Знаю, что прорубь уже замерзла. Ее только ломом и возьмешь. Сунулся в двери, вижу, ты шпаришь бегом, а за тобой этот… Разборку хотел провести. Ну да поторопился, не то место и время выбрал. Не то б с радостью уступил бы ему тебя, — взял Михаил ведра с крыльца и, обтерев
— Эй, лягавый! А что с этим паханом станем делать? — опомнился Влас.
— Себе его возьми! На память! — послышалось из темноты.
«Не то время и место! Во, мусоряга! А я чуть не предложился ему в обязанники. Все ж дышать оставил. Но для чего? Чтоб самому меня урыть? Хрен тебе, потрох барухи, выкидыш бухой блядешки! Пусть откинутся все мусора, но живут фартовые!» — выдохнул Влас остатки страха и повернул в дизельную.
— Не спал я! Сейчас заведу движок! А ты Федора ко мне пришли. Пусть посмотрит, какая корова возле меня лежит.
Лида возвращалась с танцев из поселка. Ничего не подозревая, наткнулась на медведя, упала. Поняв, кто преградил ей путь, завизжала изо всех сил. Она не знала, что медведь мертв. В предупреждение Федора не поверила. Теперь кричала так, что всех на ноги подняла. Несмотря на ночь, даже дети высыпали из домов узнать, что случилось.
— Успокойся. Ну, тихо. Не реви! Он Власа хотел сожрать, тебя уж не тронет, — успокаивал девушку Михаил, обняв за плечи, притянул к себе. — Не плачь, Лидушка. Этот страх уже не страшен. Завтра котлет из него наделаешь.
— Не хочу. — Дрожали плечи. Лида жалась к Михаилу, как доверчивый ребенок. — А как он сюда попал?
— За Власом бежал. Тот сказал, что возле дизельной встретились. А тут меня черти поднесли. Вот и все. Не бойся. Все хорошо! Никого не успел достать зверюга.
— Это ты уложил его? — спросил Федор подоспевшего Меченого.
— Лягавый опередил. Я только за топором сунулся, он его ломом в ухо звезданул. Сказалась сноровка, пригодился опыт. Небось, не одного вот так раскладывал на лопатки!
— Да замолчи ты! — цыкнул Смирнов и спросил собравшихся вокруг: — Кто умеет свежевать?
— Не знаю! Корову, свиней разделывали, а медведя не приходилось! Коли доверишь, справимся. Верно, мужики?
— Давайте, ребята! Разведем костер! Ты, Влас, включи свою керосинку на все обороты! Несите переноску. Полина, Аня, Нина, несите тазы и выварки! Миш, мясо на всех поровну поделим? — спросил Золотарев.
— А как иначе? Конечно! Детным — побольше, одиночкам — меньше.
— Шкуру себе возьмешь?
— Зачем она? Не на меня он охотился. Пусть Власу будет. И жир ему отдайте. Он, как слышал я, от чахотки — первое средство. Глядишь, после этого сам за медведицами побежит!
Мишка давно бы ушел к себе, но так не хотелось… Лида все еще не отпускала его руку и вздрагивала. Дамир заметил это, усмехнулся молча. Будет о чем пошептаться с участковым. А Влас, едва разгорелся костер, стал помогать мужикам свежевать зверя. Лида, побоявшись прикоснуться к медведю, пошла домой, пообещав Михаилу, что завтра обязательно сама нажарит для него котлет.