Последняя охота
Шрифт:
– А-а-а… Каррррраганда, перемать твою!!
Влад вскинулся на постели и сел, широко раскрыв от изумления глаза. Буквально в паре метров от него, кажется, происходило что-то необъяснимое и жуткое.
Он дернул наручник, и тут на всю квартиру раздался полный ужаса и боли вопль. Дверь свиридовской темницы распахнулась, и влетел с выкаченными от ужаса глазами Резо, а за ним высокий и лысый круглоголовый человек в разорванной на спине рубашке, обтягивающей массивные плечи, и босиком.
В руке босого был перехваченный за дуло пистолет. С диким
Тот конвульсивно вытянул руки, вцепился в ворот рваной рубашки своего противника и, коротко простонав, осел на пол.
И вслед за ним сел и лысый. Сел и вытаращил на Влада маленькие глаза, в которых было не меньше изумления, чем в ответном взгляде Свиридова.
– Михал Иваныч… – пробормотал Владимир.
Круглоголовый прошелся широченной ладонью по своей огромной, от лба до затылка, лысине и выдохнул ответное:
– Зятек… Володька!
Глава 13
ПОБЕГ
– Михал Иваныч, – остолбенело повторил Влад. – Ты что тут делаешь?
Буркин уставился на него взглядом, в котором было не меньше потрясения, чем воды в озере Байкал, и проговорил:
– В-ве… вероятно, то же, что и ты.
– Тебя тоже эти уроды сюда?.. Значит, Наташка там одна? Да с Димкой на руках?!
– Я пошел за пивом, – пробормотал Михал Иваныч. – А ко мне подошел мент, предъявил удостоверение и предложил проехать с ним. Я подумал, что вот оно… все. Мы в последнее время много покуролесили, взял я грехи на душу… Но такого, как сейчас, никогда!
– А что тут такого? – передернул плечами Свиридов. – Подумаешь, врезал этому черножопому козлу. Ему уже перепало за его вздорный характер, так что, Иваныч, дай мне сюда пистолет. Я цепочку перестрелю.
Буркин затряс головой, но вопреки ожиданию пистолет Свиридову протянул, причем с таким видом, словно избавлялся от ядовитой змеи. Все понятно. Эти два выстрела… Видимо, Михал Иванычу удалось дотянуться до чьего-то пистолета. Вспылил, он человек раздражительный, гневливый. И под влиянием этой вспышки расправился со всеми, кто охранял их в этой квартире.
А теперь, как видно, жалеет о содеянном.
Конечно, он же не киллер. Не привык убивать и даже просто – бить людей. Несмотря на широченные плечи, красную морду и свирепую ухмылку. Но размякающую в добродушную улыбочку сразу после того, как Михал Иваныч примет на грудь этак пол-литра.
Влад легко перестрелил цепочку и, тряхнув рукой, пробормотал:
– Надо поискать ключи от наручников. Где они все, Иваныч? Эти ребята.
– Они сказали, что мою рожу менты выставили как фоторобот главного подозреваемого в деле о взрыве какого-то там Гоги… Синагоги… Нагоги, – бессмысленно отозвался тот, не думая подниматься в пола. – А потом сказали, что Наташу… В общем, они про нее говорили всякие гадости.
– Понятно, – механически сказал Владимир, подумав, что тесть едва ли адекватно
Свиридов вышел из комнаты и направился туда, откуда несколькими минутами раньше раздались вопли и выстрелы. Михал Иваныч тупо посмотрел ему вслед и механически поднес к губам горлышко водочной бутылки.
В помещении, где содержали Михал Иваныча, Влад невольно вздрогнул.
Зрелище в самом деле было не для слабонервных.
В двух метрах от порога, широко раскинув ноги, лежал Кабан. Возле старого шрама на его лбу темнел багровый кружок пулевого пробоя. Вторая пуля, очевидно, не попала в цель (позже оказалось, что она застряла в дверном косяке).
Неподалеку лежал второй. Этот второй, судя по всему, был жив – с его губ сочились тихие стоны. Видимо, парень был в полузабытьи. Несчастный был придавлен здоровенным столом, а из свежей раны на сиротливо торчащей из-под стола голове вяло стекала темная струйка крови.
Дело ясное: в ярости Михал Иваныч использовал всю богатырскую силушку, которой его наделила природа.
– Да, – пробормотал Свиридов, перешагивая через труп Кабана. – Разошелся старичок… Нашли ребята, с кем шуточки шутить.
Он пошарил по карманам убитого, выудил ключи от наручников и отомкнул кольцо, перетягивающее его запястье. Потом прошел в туалет и швырнул ключи в унитаз. Оглядел свою измурзанную одежду и скептически хмыкнул, чувствуя, как тело пронизывает нервная дрожь.
Когда Свиридов с ворохом одежды вернулся в комнату, где сидел Михал Иваныч, то увидел, что тесть уже допил водку и теперь диким взглядом таращится на стену.
– Значит, я теперь в розыске? – тупо выдавил он.
– Главное, кто быстрее тебя разыщет, – ответил Влад. – Вот, одевайся. Хорошо, в шкафу было немного одежды. Правда, она может оказаться маловата, но ничего – лучше, чем в твоей.
– А что такое? – машинально спросил Буркин.
– А ты сам полюбуйся: вся в клочья. Раздевайся и складывай все в пакет! Да побыстрее, а то мало ли что. Еще, того гляди, придут с минуты на минуту!
– Да я…
– Быстррро!
Валентин Адамович Горин, втянув голову в массивные плечи, мрачно пил кофе с коньяком и раскладывал пасьянс. Азартный игрок, он ни на секунду не расставался с картами, имея при себе особенный, эксклюзивный комплект – карты, выполненные из пластика, со светящимися зелеными рубашками и известными картинами Рембрандта, Тинторетто, Веронезе, Микеланджело, Веласкеса и других великих живописцев. Все картины были выполнены в стиле «ню», то есть содержали изображения обнаженных Венер, Юдифей и прочих Каллисто и Галатей.