Шрифт:
Л. Тейлор
Последняя роза
перевел с англ. А. Шаров
– Признавайтесь!
– рявкнул лейтенант Фаулер и поднялся, опершись о стол своими волосатыми ручищами. Он казался великаном рядом с хрупкой, испуганной и немолодой уже женщиной.
Альма проглотила слюну и покачала головой.
– Но я не убивала её, сэр. Я была её компаньонкой более двенадцати лет, счастливых лет. С чего бы мне вдруг убивать ее?
– Пятнадцать тысяч долларов - огромная сумма для человека в вашем положении. На работу в таком возрасте не возьмут, пенсия - крохи, сбережений никаких, - пробурчал
– Но я ничего не знала о деньгах, которые она мне оставила.
– Когда вы начали вести переписку хозяйки?
– После того, как с ней случился инсульт. Роза не могла держать перо, - тоненький голосок Альмы дрожал.
– Но читала и хорошо соображала. Вероятно, она составила завещание, когда к ней пришел мистер Муни.
– Полгода назад.
– А? Еще тогда?
– удивилась Альма.
– Если так, зачем мне было ждать так долго? Тем более что её характер портился день ото дня, и ладить с ней становилось все труднее. Поверьте, я говорю правду.
– С какой стати я должен вам верить?
– лейтенант насупился.
– Вам пришлось ухаживать за злобной старой ведьмой, и вы не выдержали её капризов. Вас следует арестовать за убийство Розы Райан, что я и сделаю. Он достал из кармана карточку и принялся монотонно читать что-то. Кажется, права задержанных. Альма поняла только одну фразу и ухватилась за нее.
– Я хочу позвонить мистеру Муни!
– Думаете, он поможет?
– сердито зыркнув на нее, спросил Фаулер.
– Конечно, - ответила Альма.
– К тому же, он - единственный знакомый мне адвокат.
Она сидела в холодной камере на краю узких нар, пытаясь согреть под мышками озябшие руки. Неожиданно появилась надзирательница и сообщила, что пришел мистер Муни. Альма встала, расправила юбку и последовала за тюремщицей в комнату для свиданий. В конце разделенного решеткой стола Альма увидела Муни. Благодаря темно-синему костюму и галстуку в тонкую полоску седовласый Муни выглядел очень представительно. Альма улыбнулась, но не своей обычной широкой улыбкой, а тусклой, соответствующей нынешнему положению, и села в другом конце стола.
– Что все это значит, Альма?
– спросил адвокат так, будто обращался к попавшему в беду ребенку.
Она попыталась объяснить, но лепетала что-то невразумительное и вскоре умолкла. Муни задал ей ещё несколько вопросов, и старушка, как могла, ответила на них. Вопросы были о том ужасном утре и вечере накануне. Потом адвокат погрузился в раздумья, устремив взор вдаль. Альма ждала, сцепив руки.
– Кажется, я понял, - сказал он, и женщина вздрогнула от неожиданности.
– Не волнуйтесь, Альма, я поговорю с лейтенантом Фаулером и попробую убедить его провести небольшое расследование.
– Он ухмыльнулся, обнажив белые искусственные зубы, обрамленные золотой каймой, потом встал, забрал свою записную книжку и вышел.
Пухленькая тюремщица отвела Альму в камеру. Только теперь задержанная нашла время внимательно и с глубоким неодобрением оглядеть свое новое пристанище и ложе. Она не сомневалась, что адвокат Муни быстро вызволит её отсюда.
Минуло два бесконечно долгих часа. Наконец, пришла тюремщица, звеня ключами.
– Держите, - она подала Альме её старое зеленое пальто.
Сердце старушки заколотилось от радости. Она была уверена, что Муни способен совершить невозможное! И ведь получилось даже скорее, чем она ожидала. Но когда Альма набросила пальто и вышла из камеры, на запястье ей надели "браслет". Второй наручник защелкнулся на запястье полицейского. Альме пришлось поспешать за ним по крутой гранитной лестнице, иначе её тащили бы волоком, причиняя сильную боль. Не дай, бог, споткнуться и упасть. Выйдя на улицу, Альма заморгала и закашлялась, как это бывает со старыми женщинами. У крыльца их ждала полицейская машина. Все втиснулись в нее, и машина покатила к знакомому дому.
– Вы везете меня домой?
– ничего не понимая, спросила Альма.
– Да, но ненадолго, - ответил Фаулер.
– Мистер Муни хочет мне что-то показать. Знаете, мисс Уэстон, не так-то просто убедить меня, что все чисто, когда одна старушка умирает от передозировки снотворного, а другая, её компаньонка, наследует пятнадцать тысяч.
Вылезти из машины оказалось нелегко: мешали наручники и полицейский. Когда все гурьбой проходили мимо швейцара в шикарной ливрее цвета кофе с молоком, у Альмы запылали щеки. Вместо обычного дружелюбного приветствия, он отвернулся, сделав вид, будто не заметил её.
"Даже швейцар - и тот нос воротит", - подумала Альма и сжалась в комок. Ей и в голову не приходило, что она может попасть в такое ужасное положение! В лифте Альма больше всего боялась, чтобы в кабину не вошел кто-нибудь из соседей.
– Я слышал, Роза Райан была та ещё стерва, - заметил Фаулер.
– Мистер Фаулер, прошу вас выбирать выражения, говоря о покойной, холодно проговорил Муни.
– Тем более в присутствии дамы.
Лейтенант покосился на Альму.
– Я имел в виду, что ваша хозяйка была очень требовательной, вы были у неё на побегушках. Никаких тебе "пожалуйста" и "спасибо".
– Это неправда, - пробормотала Альма.
– Да, Роза была строгой. В бытность свою актрисой она привыкла ко всеобщему вниманию. Но была вежлива и "пожалуйста" говорила всегда.
– Вы просто душечка, Альма!
– смеясь, воскликнул Муни.
Квартира была опечатана полицией, о чем извещала записка на двери. Фаулер бесцеремонно сорвал её и открыл замок ключом, изъятым у Альмы несколькими часами ранее. В гостиной полицейский и Альма расположились на обитом бархатом диване, а Муни и Фаулер устроились в обтянутых шелком креслах.
– повторите все, что вы мне рассказали о вчерашнем дне, - велел Муни.
– Не волнуйтесь, если я буду время от времени прерывать вас вопросами. Начните с прихода почтальона.
– Хорошо.
– Прежде чем приступить к рассказу, Альма с ужасом посмотрела на рояль. Всего за сутки он покрылся толстым слоем пыли.
– Когда пришла почта, я отнесла её хозяйке, сама вскрыла конверты и подала ей. Разрезать конверты Роза не могла, но просматривать письма ей было нетрудно. Спустя несколько минут она позвала меня. Ее очень расстроило письмо от стряпчего из Орегона, в котором сообщалось о смерти старого друга Розы. Она долго плакала, бедняжка, и ничто не могло её развеселить.